42 
– Продолжай, – с каменным лицом выдавил Круз.
– Его конечной целью было сместить тебя и возглавить дом Де Карильо. Он хотел доказать окружающим, что является более достойным наследником, имея жену и сыновей, что ему можно доверять. Он хотел унизить тебя и наказать за то, что ты являешься законным наследником. Он так и не сумел преодолеть чувства обиды и ненависти, которые питал к тебе с детства, Круз.
Однако Круз сейчас испытал не чувство обиды, как предсказывала Тринити. Его охватило горькое чувство огромной потери. Более того, это была потеря того, чего он, оказывается, никогда не имел – семьи.
Тринити встала со стула. Она была бледная как смерть. Это разозлило его. Он почувствовал неистовое желание отыграться на ком-то. Он не желал ни ее сочувствия, ни жалости.
– Ну для тебя-то все сложилось наилучшим образом, – язвительно заявил он. – Ты из горничной стала няней, а потом и женой состоятельного человека. Ты доказала мне физическую невинность, но как я могу быть уверен, что ты не имела корыстных целей в тот вечер? Может, это не Рио, а ты последовала за ним в сад и инициировала этот спектакль?
– Нет! Я была оскорблена и достаточно наивна, чтобы позволить ему воспользоваться моментом.
Вспышка ярости куда-то улетучилась. Круз видел только Тринити. Красивая. Оскорбленная. Его вина.
Повинуясь инстинкту, он подошел к ней вплотную. Она было попятилась, но за ее спиной стоял стол. Круз взял ее лицо в ладони.
– Кто ты, Тринити Адамс? Неужели ты и есть та чистая девушка с широко открытыми глазами, пришедшая в мой офис в поисках жизненного шанса? Полная усердия и наивности, никогда мной не виденных раньше?
Его оценка ее личности неимоверно расстроила ее. Тринити сжала руки в кулаки.
– Да, – тихо ответила она полным боли голосом. – Я была той наивной глупышкой без рода и племени, споткнувшейся при первом же проявлении заботы и участия.
Тринити ненавидела себя за то, что таяла от его прикосновения, несмотря на обиду и гнев, царившие в душе.
Она отвела его руки от своего лица.
– Отпусти меня, Круз… Нам не о чем больше говорить. Между нами ничего нет и быть не может.
Она почувствовала, как он застыл. Его глаза опасно сверкнули.
– А вот здесь ты ошибаешься.
Он приник к ее губам в страстном поцелуе. Тринити мгновенно вспыхнула от желания. Ее охватила паника. Она не должна позволить этому случиться.
Она оторвала губы от его рта.
– Прекрати, Круз. Похоть – не повод.
– Более чем повод, дорогая моя. И я тебе сейчас это докажу.
Круз крепко прижал ее к себе, не давая двинуться. Его темные глаза сверкнули золотым огнем.
– Пусти меня, – выдохнула Тринити. – Ты не заставишь меня делать то, чего мне не хочется.
– А как насчет того, чего тебе хочется? – Круз наклонил голову и провел губами по ее сомкнутым губам.
Застигнутая врасплох, Тринити замерла. Круз приник к ней в бесконечном поцелуе, от которого замирало сердце и останавливалось дыхание. Его губы были мягкими, а поцелуй, на удивление, нежным. Против воли Тринити приподняла подбородок, словно просила о большем.
Круз улыбнулся, не отрываясь от ее сладких губ. Желание клокотало в нем, как вулкан. Его ладонь скользнула вниз по спине, рука обняла тонкую талию. Круз прикусил полную нижнюю губу, впился в чувственный рот, вызвав у Тринити слабый вздох удивления. Он перебирал пальцами густые пряди волос. Поцелуй становился настойчивее. Язык Круза проник во влажную глубину ее рта, возбуждая медленными движениями. Тринити, как ни старалась, не в силах была унять охвативший ее жар и сладкую тянущую боль внизу живота. Ритмичные толчки языка Круз сопровождал легким трением бедер о ее бедра. Сквозь одежду она чувствовала мощную эрекцию Круза.
Ее так одурманили поцелуи Круза, что она не сопротивлялась, когда он поднял ее на руки и уложил на стол. Тринити погладила выпуклые бицепсы и приникла губами к шее, пробуя на вкус соленую кожу. Его большое тело дернулось, и он прижался к ней всей огромной массой. Неловкими пальцами он расстегнул маленькие пуговки на платье-рубашке, освободил пышную грудь от кружевного бюстгальтера и накрыл ладонями нежные полушария. Под настойчивыми ласками губ и пальцев розовые бутоны сосков налились и затвердели. Тринити целиком подчинилась жадной страсти Круза и ответным импульсам собственного тела. Его нетерпеливая рука скользнула вниз под резинку шелковых трусиков. Тринити не сдержала нетерпеливого стона. Круз обрушился на ее губы в диком страстном поцелуе. Она непроизвольно приподняла бедра, в отчаянии царапая ногтями тонкую ткань рубашки на его спине: пульсация влажного лона становилась невыносимой, но Круз продолжал дразнить ее изощренными ласками.
42 
