15 
Анабелла сделала, как ей было велено.
– Да, па, я вижу. Спасибо за это.
– Вы читаете, миледи? – удивился Джеймс.
– Да, сэр. Читаю, пишу и умею складывать и вычитать, – призналась она в надежде, что графа не расстроят такие обширные познания. Не хватает ей новых недостатков!
«Так-так-так, – размышлял Мэтью Фергюссон. – Возможно, эта девушка вовсе не плоха. Она не кажется глупой, и ее скромное умение может значить для нас больше, чем способность к деторождению. Все это к лучшему. Ангус будет доволен».
– Вы удовлетворены контрактами, милорд? – учтиво спросил Джеймс Фергюссон.
– Совершенно, – кивнул Роберт Бэрд. – Все, как и следует быть.
– Поскольку вы все одобрили, – ответил Джеймс, – давайте подпишем, и когда все будет сделано, я проведу церемонию.
Он взглянул на Анабеллу.
– Миледи, вероятно, вы захотите подписать собственноручно. У нас три копии: одна для вашего отца, одна для графа и третья будет храниться в церкви.
– Они должны обвенчаться и в реформатской кирхе, – вставил лэрд. – Не хочу, чтобы кто-то усомнился в статусе моей дочери и ее детей. Хотя старая церковь признает только собственные ритуалы, она теперь вне закона в Шотландии.
Джеймс вздохнул. Хотя королева провозгласила свободу веры, Джон Нокс и его приспешники заставили признать законность реформатской церкви.
– Мой брат понимает это, милорд. Леди Анабелла будет обвенчана в Дуне в реформатской кирхе. Брат тоже не желает кривотолков относительно своей женитьбы, поэтому и послал в Рэт доверенное лицо, а не приехал сам. Таким образом, его люди могут объявить брак действительным по шотландским законам, если увидят собственными глазами, как он заключается в кирхе Дуна.
Роберт Бэрд довольно кивнул. Хотя он не одобрял отношения Джона Нокса к католической церкви, реформатская церковь все же была ближе ему и родичам.
Леди Энн снова вошла в зал в сопровождении трех младших дочерей. Девушки учтиво присели, когда их представляли Фергюссонам.
Мирра стала флиртовать с мужчинами, не сразу поняв, что Джеймс – священник. Сорча нервно хихикала, как всегда при встрече с молодыми людьми.
Но Мэтью видел только четырнадцатилетнюю Агнес. Он посчитал ее прелестной и веселой. Она была почти готова к замужеству. Почти. Через год или два он вполне может приехать, поухаживать за девушкой.
Может, она и заметила его интерес, но ничем этого не показала. Мэтью не знал, смеяться ли или оскорбиться. У девушки, очевидно, есть характер.
Женщины терпеливо ждали, пока подписывались контракты. Новое, только что заточенное перо окунули в чернила и протянули Анабелле. Она подписала каждую копию аккуратным разборчивым почерком. Потом отец и Мэтью подписались в качестве свидетелей. Джеймс осторожно посыпал песком каждую копию, чтобы чернила не смазались и быстро высохли.
Анабелла отметила, что граф Дун уже подписал контракты, прежде чем отослать отцу. Подпись была четкой и размашистой. Очевидно, он делал то, что должен был сделать. Женитьба была для него долгом.
Анабелла снова ощутила беспокойство, но у нее не было времени на то, чтобы позволить страхам пустить корни в ее душе.
В присутствии семьи и слуг и стоящего рядом Мэтью Фергюссона, доверенного лица жениха, Анабелла Бэрд была обвенчана с Ангусом Фергюссоном. Церемонию проводил местный пастор реформатской церкви, после чего Джеймс сам дал благословение по католическому обряду. Невеста поняла, насколько права была мать. В браке романтическая любовь ни при чем. Да и существовала ли она, романтическая любовь?
При заключении брака учитывается взаимная выгода. Дочери только на это и годятся. Их рожают с одной целью. Фергюссоны приняли ее, как невесту графа, в обмен на кусок земли. От нее ожидают, чтобы она производила на свет детей для новой семьи. Предпочтительно сыновей. И больше ничего не требуется. Впрочем, она вряд ли может считать себя униженной и несчастной, став женой богатого аристократа. Ей вдруг страстно захотелось поскорее увидеть этого таинственного человека и самой узнать правду о нем.
За ужином Анабелла, графиня Дун, в подвенечном платье сидела на почетном месте за высоким столом. Хотя обычно еда подавалась самая простая: одно или два блюда, хлеб и сыр, сегодня все было по-другому. Подавали вареную форель и тушенную в молоке лососину на листьях зеленого салата. Большой кусок говядины обваляли в каменной соли, поджарили и поставили на стол вместе с кусками оленины, гусем, фаршированным яблоками, и большим пирогом с мелкими птичками и хрустящей корочкой. Были также густой овощной суп, кроличье рагу, масло и маленькая головка твердого желтого сыра. Все это запивалось сидром, элем и вином. На десерт принесли большое блюдо персиков, сваренных в марсале.
15 
