36 
Броуди с привычной болью вспомнил последние моменты жизни Этана, когда они находились на реке. Глядя на этот рисунок, он теперь все понимал по-другому. Этан совсем не хотел тогда доказать брату, кто из них лучше, а кто хуже.
Этан, несомненно, был лучше Броуди. Он видел, какова Дарла на самом деле, и хотел защитить ее. Он жаждал оградить ее от жестокой реальности, которая могла поглотить ее, хотел это предотвратить. Теперь Броуди понимал, что Этан бросился в водоворот не из-за желания спасти щенка.
Конечно, в итоге Этан не добился желаемого. Он не добился ничего. Но, обладая честью, попробовал защитить молодую женщину от болезненных переживаний, подвергая собственную жизнь опасности.
И именно эта трагедия потребовалась для того, чтобы встряхнуть Броуди, унять его самодовольство, заставить медленно и мучительно осознавать, что мир создан не затем, чтобы служить ему. Напротив, Броуди должен был служить этому миру.
Нельзя сказать, что Броуди стал идеальным человеком. Но по крайней мере сегодня он являлся таким человеком, который понимает душевный порыв ребенка, крадущего игру из магазина для своего брата.
А все потому, что Броуди теперь знает, каково это — любить брата.
И по крайней мере сегодня он понимал, что такое иметь собаку и находиться в обществе такой женщины, как Лила Грейнджер.
Заслуживает ли Броуди того, чтобы находиться рядом с Лилой? Он не был в этом уверен.
Осторожно положив на дно коробки рисунок Дарлы, Броуди взял еще два, при виде которых у него захватило дух.
Каждый из рисунков представлял собой эскиз, сделанный в охотничьем домике. Несмотря на то что Этан изобразил только домик, Броуди почудилось, что он слышит смех, видит мальчишек, которые приходили и останавливались в этом домике, постигая азы взрослой жизни.
На последнем рисунке была изображена земляничная поляна. Это был единственный рисунок Этана, выполненный в цвете.
Земляника свисала на крупные листья и была настолько ярко-красной и блестящей, что Броуди показалось, будто он ощущает ее аромат.
Броуди снова посмотрел на рисунок охотничьего домика, вспомнил о времени, проведенном в нем, потом задумался о том, как жил Этан.
Убрав в коробку все рисунки, он оставил себе только два последних. Нужно поместить рисунок с земляникой в рамку и отдать матери. Броуди решил сделать это после праздников, когда поедет навестить родителей.
Внезапно он громко произнес, будто обращаясь то ли к своему брату, то ли к Ворчунье, то ли сразу к обоим:
— Вы оставили мне больше, чем унесли с собой.
Несмотря на то что Броуди сейчас был один, он совсем не чувствовал себя одиноким.
Ему казалось, что его обращение услышано.
И теперь он считал, что просто обязан изменить свою жизнь. До Рождества остался всего один день, а ему предстоит масса дел.
В первый раз после смерти Ворчуньи Броуди ощутил прилив счастья и надежды на лучшее. Все же ему, возможно, удастся быть счастливым.
Наступил сочельник. Лила мрачно подумала, что этот сочельник — худший из тех, что были в ее жизни, хотя она преуспела с открытием аттракциона, а прибыль от ее сайта возросли на пятьдесят три процента за год.
Люди постоянно благодарили ее за то, что она позволила снова организовать праздник в «Заснеженной горе». Лила по-прежнему отвечала на электронные письма, которые теперь приходили к ней после репортажа Джейд Финн, об открытии аттракциона.
Однако с книгой о том, как организовать идеальные рождественские праздники, она потерпела неудачу. Не успела сдать ее вовремя в редакцию и решила больше не предпринимать никаких действий на этот счет.
Действительно, что она может поведать читателям о праздновании идеального Рождества?
Ее празднование Рождества можно назвать идеальным. Красиво украшенный дом, успех в бизнесе, открытие аттракциона, привлечение в парк Бандстэнд огромного числа посетителей даже из соседних штатов.
Однако в душе ее царила тоска, и празднование Рождества лично ей казалось далеким от идеала.
Она хотела видеть Броуди. Терзалась от его молчания, нежелания принять ее заботу. К сожалению, Лила знала лучше, чем любой другой, что сейчас испытывает Броуди. Она понимала его нежелание быть объектом пристального внимания и чьей-то привязанности. Она не могла преследовать Броуди, как обезумевшая влюбленная, и игнорировать те границы в отношениях, которые он установил. Ведь нельзя считать, будто она лучше его знает, что для него хорошо.
36 
