Глава 1

– Боже правый, Натаньел, что ты с собой сделал? – воскликнул лорд Гейбриел Фолкнер, граф Уэстборн, забыв о своей всегдашней заносчивой самоуверенности. Увидев распростертого на кровати друга, Гейбриел застыл как вкопанный на пороге комнаты. Лицо Натаньела Торна, графа Озборна, покрывали многочисленные шрамы и кровоподтеки всех цветов радуги; голую мускулистую грудь украшала широкая повязка, свидетельствующая о том, что у Торна, помимо всего прочего, сломано несколько ребер. – Прошу прощения, мадам. – Опомнившись, Гейбриел обернулся и учтиво поклонился стоящей у двери даме.

– Вам не за что просить у меня прощения, милорд, – сухо парировала миссис Гертруда Уилсон, тетка Озборна. – Я тоже пережила потрясение, когда четыре дня назад увидела своего племянника в таком состоянии.

– Может быть, перестанете говорить обо мне так, словно меня здесь нет? – вмешался Натаньел, явно раздраженный беседой друга и тетки.

– Натаньел, врач предписал тебе полный покой, – сурово заявила его тетка, сверля Гейбриела проницательным взглядом своих серо-стальных глаз. – Итак, милорд, я вас оставляю. Но предупреждаю, я вернусь ровно через десять минут! Видите ли, Натаньелу куда полезнее тишина и покой, чем досужие разговоры.

Миссис Уилсон вышла в коридор и властно позвала:

– Пойдемте, Бетси! Гектору пора гулять!

Гейбриел не сразу понял, к кому обращены последние слова миссис Уилсон. Но вот из тени вышла молодая стройная девушка с кудрями цвета черного дерева, обрамляющими бледный овал лица, которое очень красили огромные голубые глаза. Девушка прижимала к груди белую собачку.

– Если мне и дальше придется терпеть подобное обращение, я, пожалуй, сверну кому-нибудь шею от скуки, – проворчал Натаньел, как только тетка и ее компаньонка удалились и два друга наконец остались одни. – Как я рад тебя видеть, Гейб! – заметно приветливее продолжал он и даже попробовал приподняться, но сморщился, и Гейбриел понял, что друг просто храбрится, на самом деле ему очень больно.

– Не вставай, старина. – Гейбриел подошел к кровати друга. На его красивом лице появилось обычное немного высокомерное выражение, темно-синие глаза смотрели проницательно и строго. Несмотря на то что последние восемь лет граф Уэстборн провел вдали от Англии, внешне он являл собой образец английского денди – высокий, темноволосый, в превосходно сшитом тонком сюртуке, серебристом жилете, серых панталонах и черных высоких сапогах.

Озборн опустился на гору подушек.

– Ты ведь говорил, что, как только вернешься из Венеции, не задерживаясь в Лондоне, поедешь в Шорли-Парк? Невольно напрашивается вопрос…

– Нат, кажется, твоя тетушка предписала тебе полный покой, – недовольно буркнул Гейбриел, хмуря темные брови.

Озборн помрачнел:

– Да, после того, как бесцеремонно увезла меня из собственного дома и окружила своей назойливой опекой! Иногда мне кажется: позволь я тете Гертруде поступать как ей заблагорассудится, она бы привязала меня к кровати и отказывала принимать всех моих гостей!

Слушая ворчанье друга, Гейбриел понимал, что тетка Ната поступила совершенно правильно. Он видел, что каждое движение дается Нату с трудом. Сейчас ему просто необходим должный уход!

– Что же с тобой стряслось, Нат? – спросил Гейбриел, усаживаясь на стул рядом с кроватью.

Озборн поморщился:

– Я помню, что ты сказал, едва увидел меня. Так вот, позволь тебя заверить, что сам я ничего с собой не делал!

Так как друзья бок о бок сражались с Наполеоном целых пять лет, Гейбриел прекрасно помнил, как ловко его друг Озборн умеет управляться и с мечом, и с пистолетом.

– Как же все произошло?

– Небольшая… потасовка у входа в новый клуб Доминика; против меня было четыре пары кулаков и столько же ног, обутых в кованые сапоги.

– Ага! – кивнул Гейбриел. – А не имеют ли твои кулаки и сапоги отношения к слухам, которые ходят по городу? Слухи связаны с внезапной кончиной некоего мистера Николаса Брауна…

Натаньел одобрительно улыбнулся:

– Значит, ты уже виделся с Домиником?

Речь шла об их общем друге Доминике Воне, графе Блэкстоуне, который выиграл в карты у одного мошенника по имени Николас Браун клуб под названием «У Ника». Он очень жалел о проигрыше, мечтал вернуть утраченное и осыпал Доминика угрозами, а затем перешел от слов к делу… В конце концов Доминику пришлось решить вопрос с Брауном радикально.

  1