Глава 9

Супруги пили кофе молча, автоматически ели бисквиты. Мелоди не хотелось говорить, не хотелось возобновлять дискуссию. Она неделями продумывала аргументы и контраргументы и теперь не могла сказать Зику ничего, чего бы уже не сказала. Ее доводы иссякли.

— Давай слепим снеговика.

Если бы Зик предложил: «Давай слетаем на Луну», она не удивилась бы сильнее.

— Что?

— Снеговика. — Он указал на окно. — При отеле имеется маленький дворик. Окна ресторана выходят как раз туда. Там растет дерево и несколько кустов. Мы можем слепить снеговика. — Зик улыбнулся. — Давай жить жизнью, полной опасностей.

— Но как же мы?… — Она покачала головой. — Все спят. Дверь, наверное, заперта. Нас никто не выпустит.

— Кто-то должен дежурить. — Зик заставил ее подняться. — Хочется немного подышать свежим воздухом.

Мелоди тоже хотелось. Она задыхалась после месяцев, проведенных в больнице.

— Они решат, что мы сумасшедшие.

— Это их право. — Он наклонился и крепко поцеловал ее. — Оденься потеплее и… — Зик замолчал, потому что ему в голову пришла новая мысль. — Если, конечно, ты не устала.

Он хотел сказать: «Если твои ноги не очень болят», — решила Мелоди. Да, ноги болели. Немного. Гораздо меньше, чем в больнице, когда ей было не о чем думать, кроме своего самочувствия. Женщиной овладела жажда приключений.

— Нет, я не устала.

— Тогда пошли. Мы создадим для потомков шедевр.

— Неприятно говорить об этом, но он вскоре растает.

— Да, но память о нем будет жить, — возразил Зик, когда они выходили из гостиной. — И я, кстати, верю, что снеговики оживают, как только люди уходят. Наш получит много радостей в своей недолгой жизни.

— Ты сумасшедший, — рассмеялась Мелоди. Все это было в духе Зика. — Сумасшедший.

— Нет, я просто благодарен судьбе. — Он вдруг стал серьезным. — Несколько месяцев назад, в первую твою ночь в больнице, мне советовали готовиться к худшему. Такие ситуации заставляют разобраться, что в жизни важно, а что нет. Ты думаешь, что все в твоей власти, что расписал будущее день за днем, и вдруг понимаешь, что один миг может все изменить. Мы, люди, такие хрупкие. Мы легко ломаемся.

— Особенно под колесами грузовика, — сухо заметила Мелоди, не желая продолжать эту тему. — Все-таки были свои плюсы в девятнадцатом веке, когда можно было столкнуться только с экипажем, запряженным лошадью или пони. Его колеса не так давили бы на ноги.

— Да уж, наверное. — Зик улыбнулся, в его глаза вернулись веселые искорки. — Впрочем, когда я был мальчишкой, меня как-то лягнула лошадь. Потом я долго ходил с синяками.

Мелоди отправилась в спальню и быстро оделась.

«Служащие отеля, вероятно, сочтут, что мы лишились разума», — подумала она, застегивая пальто. Но это компенсация за долгие ночи в больнице, когда все спали, а она лежала без сна и считала часы. Тогда все казалось таким мрачным, таким безнадежным…

Может быть, она слишком много размышляла? Но как не думать, если у тебя бессонница?

«Перестань копаться в себе», — распорядилась Мелоди и кивнула в знак согласия. Что говорила ей рыженькая нянечка-ирландка? «Плыви по течению». И если сегодня ночью течение ведет себя как шаловливый подросток — что ж, пусть будет так.

Когда она вышла из спальни, Зик уже ждал ее. В лифте он очень осторожно поцеловал жену в нос.

— В этой шапочке ты выглядишь как десятилетняя девочка. — Он качнул пальцем помпончик.

Мелоди, не сдержавшись, улыбнулась. Зик выглядел убийственно привлекательно.

— Это хорошо или плохо? — спросила она, явно напрашиваясь на комплимент.

— Хорошо. Конечно, хорошо. Если честно, я опасался, что ты передумаешь насчет снеговика. Ты всегда такая сдержанная, так боишься раскачать лодку. Я думал, ты не решишься побеспокоить служащих отеля.

  31