очень нудно 
29 
Я замер.
– Давай не будем искушать судьбу.
– Нет ничего плохого в хорошей лжи во время трудных времен.
– Я расскажу это Клео. И она заберет у тебя тот браслет с надписью «Что бы сделал Иисус?».
– Ну что плохого в том, что ты притворишься Геральдом?
– Это нечестно по отношению к ней. Если ее муж скотина, то он скотина. Я могу сделать все только хуже.
– Да куда уж хуже, Томас? Ее жизнь разрушена. Она до сих пор с трудом заканчивает фразы, столько в нее вливают лекарств, но постоянно бормочет, как хорошо, что муж позволил мне с ней связаться. Томас, о чем думает этот бессердечный уродец?
– Может, он там, приходит к ней и звонит, а она просто обманута.
– Ни одно количество лекарств не помешает женщине чувствовать, что ее бросили. Томас, пожалуйста, просто…
– Нет. Со временем она все поймет, и ей будет больно от того, что незнакомец влез в ее жизнь, воспользовавшись ее доверием. Она может решить, что я какой-то аферист. – Я помедлил и мрачно посмотрел на Дельту. – И ты, между прочим, тоже.
Дельта ахнула. Она наверняка не думала о таком варианте.
– О господи.
– Прости. Ты представить себе не можешь, как бы я хотел ей помочь. – Миг спустя я уточнил: – Потому что мне нужен дом Нэтти.
– Ты видел свежие журналы светской хроники? Все эти мерзкие заголовки! «Шрамы на всю жизнь. Карьера сгорела дотла». «Ужас на шоссе превратил девушку мечты в девушку-кошмар». Весь ужас трагедии и увечий они сводят к тому, что Кэтрин теперь бесполезна! А эти пустые говорящие головы в телевизоре спорят о «культуре красоты», «культуре славы», «культуре знаменитостей», но я уверена: они не узнают культурного поведения, даже если оно вылезет из бокала с мартини и укусит их за задницу. Они все показывают кадры с видеосъемки того вонючего фотографа, крутят носами и притворяются, что им это неприятно!
– Такими «новостями» меня не удивишь, – тихо ответил я. – Их цель – продать мелодраму и наварить денег. Ну и пропагандировать текущие политические взгляды.
– Сегодня в утреннем радиошоу какие-то комики высмеивали ее. Знаешь, что сказал один из этих уродцев? Он сказал: «Наденьте ей пакет на голову – не терять же остальное, если верх испорчен». Да как вы, мужчины, вообще смеете такое говорить?!
– Я так не говорю. И Пайк так не говорит. И Джеб, и Бубба. И мой брат. Так что не стоит всех чесать под одну гребенку.
– Я знаю, знаю! Я просто не понимаю тех, кто может вот так говорить о женщинах!
– Они идиоты. И треплются по той же причине, по которой обезьяны вопят и бьют себя в грудь. Рядом с женщинами они чувствуют свою уязвимость, поэтому стараются всех подчинить. – Пытаясь отвлечься от критики, я прижал рубашку к животу. – Кстати, об уязвимости и подчинении: мне бы тут не помешало слегка уединиться.
– Ты тоже чувствуешь в женщинах угрозу?
– Естественно. Но мой отец растил меня и брата с четкой установкой: девчонки могут бить тебя, но сдачи давать нельзя. Это правило было метафорой и руководством к действию, а к нему прилагался длинный список прочих пунктов джентльменского поведения.
– Отлично! Жаль, что я его не знала. Хороший человек. Джентльмен. Мужчины должны относиться к нам с уважением! У вас же никого, кроме нас, нет!
– Женщины могут быть такими же жестокими, как мужчины. Но жуткая шумиха вокруг Кэтрин связана не с разницей в восприятии полов. В данном случае виноваты зависть, деньги и власть. Общество возводит необычных людей на пьедестал. А затем швыряет их вниз, на землю.
– Но это же нечестно.
– А разве я говорил, что честно? Жизнь вообще несправедливая штука.
– Но что она почувствует, когда выйдет наружу из своего кокона и поймет, что стала посмешищем? И что в мире полно людей, которые рады тому, что она пострадала. Людей, которые наживаются на ее горе! Я до сих пор не могу поверить, что с того фотографа сняты все обвинения. Да, она превысила скорость, но он же гнался за ней!
Дельта помотала головой и вышла, хлопнув дверью. Я натянул рубашку и некоторое время искал живое, не вырванное с мясом место на отлетевшей задвижке, стараясь прикрутить ее на место. Слова Дельты звенели у меня в голове. Я ненавидел то, что сейчас происходило с Кэти, и я был не в восторге от поведения представителей моего пола. Особенно тех, что посылают пассажирские самолеты с невинными людьми в высокие небоскребы, полные других невинных людей. Может быть, мне стоило уйти в священники. Я мог бы проповедовать о злобной природе людей. Аллилуйя. Но я сомневался, что верующие захотели бы меня слушать.
29 
