Последние отзывы

  78  

Как-то на званом обеде меня усадили рядом с Мартой Стюарт, и я спросила ее о секрете простого декора. Она тогда наклонилась ко мне и гордо, как Орстон Уэллс на премьере «Гражданина Кейна», прошептала:

– Комбинирование.

И я стала комбинировать.

А когда закончила, мои полки засияли чудесными бутылочными темами. Я принесла несколько веток и побегов остролиста, сделала букеты, расставила в бутылки – и вуаля. Произведение искусства из чистого стекла. Ночью я ставила в середину композиции фонарик на батарейках, и вместо жутких свечей у меня появлялся калейдоскоп отраженного света.

А в столовой вдоль одной стены тянулся чудесный встроенный китайский шкафчик. Я чистила и полировала стекла и панели, пока они не засияли, как чистая спокойная вода. А потом нашла китайский фарфор с синими рисунками и тоже отмыла, сначала вымочив в ведре с водой, которую я набирала из коровьего пруда. Когда все засияло чистотой, я расставила сервиз в шкафчике, как раньше.

А потом взяла кофейную чашку, блюдце и одну маленькую тарелку, сделала из пустых коробок подобие стола, принесла складной стул для кемпинга, застелила свой «стол» скатертью с вышитым одноухим Ван Гогом. Налила в чашку воды из бутылки, выложила на тарелку холодного «цыпленка Альфредо» из вакуумной упаковки и, с пластиковыми вилкой и ножом из походного набора, отобедала.

Лучшей находкой стали квилтовые покрывала бабушки, аккуратно свернутые и проложенные бумагой. Осталось только четыре, все размером для двуспальной кровати, а я ведь помнила, что у бабушки было больше. Но все исчезло, когда папа хладнокровно и последовательно избавлялся от ее вещей. Я покачала головой и прижала уцелевшее покрывало к груди.

Три бабушкиных квилта я использовала в качестве занавесок в гостиной, четвертый использовала как одеяло, уложив поверх спального мешка. В гостиной сохранились старые бабушкины держатели для гардин. Я принесла из леса красивые ветки, вставила их в кольца держателей, и у меня получились разноцветные занавески с декором вместо скучных шерстяных одеял.

Мой дом. Мой дом. Здесь все еще было темно и очень пусто, здесь все еще не было мебели, зато на окнах и на полках уже ожили мои воспоминания. Я подкрасила дому глаза, чуть-чуть, только чтобы вернуть в них прежний блеск.

Воспоминания и украшение дома заняли меня на целую неделю. А потом я вдруг поняла, что сижу на спальном мешке в углу гостиной, у заколоченного камина, что я устала и замерзла, что кутаюсь в грязную одежду и понятия не имею, что делать дальше. Утром я уже выходила к «хаммеру» с ключами в руке, кралась к машине, словно пытаясь ее не спугнуть. Мне очень хотелось собрать в кулак остатки мужества и снова сесть за руль. Я не водила машину с момента аварии. И одна только мысль о том, что снова придется вести, вызывала панику и тошноту. Сердце колотилось, руки дрожали. Я смотрела на «хаммер», а видела «Транс-Ам». Ключи упали на землю, я подняла их и почти бегом вернулась в дом. Меня трясло от стыда. Превратившись в уродливую неудачницу, я позволила страху держать меня в заложницах. Позорище. Прижав руки к бокам, я начала мерить гостиную шагами.

Сначала я хотела позвонить Дельте, сказать, что я здесь, взять с нее слово молчать и пригласить в гости, а потом уговорить стать моей посланницей в реальном мире. Я дала бы ей деньги и списки, а она присылала бы мне все нужное. Я могла бы ей сказать, какая мебель мне нужна, и она все купила бы. Но кто бы эту мебель привез? Кто мог бы доставлять, разгружать и собирать все нужное, храня при этом полное молчание?

Томас мог бы. Но только если я дам клятву не менять ни гвоздя во всем этом доме.

Проклятье.

Размышляя, как бы совместить одинокое отшельничество и необходимость пройтись по магазинам, я упала в коровий пруд. Это случилось вечером шестого дня. Да, с прудом у меня были проблемы: гладкая серебристая поверхность спокойной воды отражала мое лицо, и я старалась не смотреть в пруд, зачерпывая воду ведром. А земля у пруда замерзла, ледяная кромка покрывала края, и понять, где заканчивается берег, а где начинается вода, было почти невозможно. Я нагнулась, чтобы зачерпнуть воду из полыньи, которую пробила во льду, а смотрела при этом на ястреба, который качался на сухой верхушке высокого тополя. И наступила на лед.

Который сломался, и я полетела вниз головой в ледяную воду. Тяжелая куртка и ботинки тянули вниз. Дергаясь и отплевываясь, я выбралась на берег, неуклюжая и мокрая, как плюшевый медведь после стирки. До дома я дошла, но меня так трясло, что я с трудом смогла снять с себя мокрую одежду. Вытершись шерстяным покрывалом, я натянула сухие вещи, но согреться так и не получилось. Наступала ночь, столбик маленького термометра, который я прикрутила к перилам крыльца, опускался все ниже.

  78