очень нудно 
39 
— Меня зовут Джоди Браун, — начала она. — Я приехала в Нью-Йорк с целью разобраться в обстоятельствах смерти моей лучшей и единственной подруги Бренды Хонтер.
Губы доктора Краузе непроизвольно дернулись, когда он услышал эту фамилию, и Джоди поняла, что психотерапевт прекрасно знает, о ком идет речь. Но он не сказал ни слова, ожидая продолжения.
— Несколько дней назад мне в руки попал дневник Бренды, — продолжила Джоди. — Из него я и узнала, что незадолго до своей смерти Бренда проходила у вас курс лечения.
Краузе молчал, все так же внимательно глядя на Джоди. Она начала нервничать. Его молчание выбивало ее из колеи, но пока ей не оставалось ничего иного, как продолжить:
— Первая запись в нем сделана после первого посещения ею вашего кабинета. К сожалению, Бренда ничего не написала о том, что заставило ее прийти к вам. Я хотела бы это узнать. Вы мне поможете?
Доктор Краузе провел ладонью по своему благородному, красивому лицу.
— Вы ставите меня в тяжелое положение, — медленно, словно подбирая слова, произнес он. — Дело в том, что я не имею права раскрывать секреты моих пациентов. Я хороший специалист, скажу без ложной скромности, и пользуюсь заслуженной популярностью. Но моя популярность была бы на нуле, если бы я не оправдывал ожидания моих пациентов. А мои пациенты, доверяя мне свои секреты, надеются, что я их не выдам.
— Но Бренда мертва! — воскликнула Джоди. — И это меняет все дело.
— О да! — согласился доктор Краузе. — Ей уже все равно, раскрою я ее секреты или нет. Но у нее, насколько я помню, имеется супруг, дочь, наконец.
— Ради нее, — сказала Джоди, — я и хочу докопаться до правды. Поймите, судьба девочки мне небезразлична. Я очень волнуюсь о ее будущем и хочу удостовериться, что ее не ожидает никаких неприятностей.
Доктор Краузе удивленно вскинул бровь.
— Неприятностей? — переспросил он. — С какой стороны вы ждете неприятностей? И какое отношение к будущему девочки имеют визиты миссис Хонтер к психотерапевту?
— Самое прямое, — твердо ответила Джоди и, глубоко вздохнув, выдала: — Дело в том, что в смерти своей подруги я считаю виноватым ее мужа.
Она решила быть честной с этим человеком, значит, так тому и быть. Раз начала рассказывать, то придется доводить разговор до конца.
— Что? — мгновенно среагировал на ее заявление доктор Краузе. — В ее смерти вы вините мистера Хонтера? О, только не это! Как же вы ошибаетесь, мисс Браун! Как же вы ошибаетесь!
Джоди с удивлением уставилась на психотерапевта. Такой бурной реакции она от него не ожидала.
— Так скажите мне правду! — взмолилась Джоди. — И я тогда сниму подозрения с невиновного, как вы утверждаете, мистера Хонтера.
Психотерапевт долго молчал, нервно постукивая пальцами по столешнице. Джоди даже подумала, что он сейчас выставит ее вон. Но он заговорил:
— Знаете ли вы, что наши с миссис Хонтер сеансы остались незавершенными? Что она прервала их по собственной инициативе в самый разгар лечения?
— Да, я читала об этом в ее дневнике, — согласно кивнула Джоди. — И чем, если не секрет, она объяснила свой отказ от лечения?
Джоди замялась, а доктор Краузе, увидев это, подбодрил:
— Не стесняйтесь, говорите. Откровенность за откровенность.
Джоди прекрасно помнила, что о прекращении посещений психотерапевта писала Бренда.
— Она обвинила вас в некомпетентности, вытягивании из нее денег и сексуальном домогательстве, — выпалила она, ожидая бурной реакции на ее сообщение.
Но доктор Краузе произнес с улыбкой:
— В этом вся Бренда Хонтер. Хорошо, я постараюсь вам немного рассказать о Бренде. Но, простите, не все. Некоторые вещи, касающиеся не ее, а других людей, я должен сохранить в тайне.
— Да, конечно, — боясь что он передумает, быстро согласилась Джоди.
Доктор Краузе встал из-за стола и подошел к окну, Джоди не сводила с него взгляда. Не оборачиваясь к ней, психотерапевт спросил:
— Вы знаете кто такой барон Мюнхгаузен?
— Литературный персонаж, — недоуменно ответила Джоди.
— Не только, — поправил ее доктор. — В первую очередь это реальное лицо, жившее в восемнадцатом веке в Германии. Красавец, потомок древнего рода, бравый офицер. Но у барона была одна слабость, из-за которой он, благодаря писателю Распе, сохранился в памяти потомков. Эта слабость — вранье. Барон Мюнхгаузен врал всегда, по поводу и без повода. Врал и, главное, верил в свое вранье. Врал, не преследуя иногда даже никакой цели. Просто врал. В психологии существует понятие «синдром Мюнхгаузена». Проявляется он в патологическом вранье и относится к патопсихологическим синдромам. Так что патологическое вранье — это болезнь, которую следует лечить. А ваша подруга не пожелала этого делать.
39 
