47 
Данте увидел в дверном проеме Бет, закутавшуюся в длинный белый халат и улыбающуюся, ее зеленые глаза сияли. Свет в коридоре подсвечивал рыжие волосы, и они напоминали нимб. Она была похожа на ангела. Чувство вины и отчаяния переполнило его.
– Что ты здесь делаешь? – спросила Бет, чуть успокоившись.
– Мне нужно увидеть тебя. Это важно, Бет. Пожалуйста, разреши мне войти. Я не займу много времени.
– Хорошо.
Бет впустила его, закрыла дверь, затем повернулась к Данте. Как он исхудал! Его скулы заострились, глаза впали. Бет разглядела боль в этих темных безднах. Но для нее Данте по-прежнему оставался самым красивым мужчиной на свете. А ведь она думала, что забыла его…
– Входи и садись, – пригласила она. – Хочешь выпить чего-нибудь горячего?
Кремовый свитер болтался на нем. Бет гадала, что же с ним случилось.
– Нет, спасибо, – отказался он.
Бинки спрыгнул с дивана и стал тереться о ноги Данте.
– Привет, Бинки. – Подобие улыбки забрезжило на его лице.
«Предатель кот», – расстроилась Бет. За неделю, которую Данте провел в ее доме, он успел подружиться с Бинки.
Она окончательно пришла в себя. Знакомый запах лосьона после бритья, волосы Данте, его кожа напомнили ей интимные моменты их короткой совместной жизни. Груди стали набухать, возбуждение растекалось по телу. Бет попыталась скрыть это.
– Почему ты приехал? – спросила она. – Привез свидетельство о разводе?
– Нет. Тимоти Бьюик…
Бет опустилась на диван и посмотрела Данте в глаза.
– Это мой дом, и я запрещаю произносить в нем это имя, – сказала она твердо. – Лучше уходи.
– Я уйду… Ничто не может загладить мою вину… Я пришел, чтобы извиниться… – Данте был смущен и подавлен. Она очень удивилась. – Если ты, конечно, разрешишь мне извиниться, Бет. А потом можешь выгнать меня – большего я не заслуживаю.
– За что ты извиняешься?
– Вчера я узнал, что Малыш Бьюик – так его теперь называют – является одним из крупнейших поставщиков наркотиков в стране. Сейчас он в тюрьме вместе с Хадсоном. Они ожидают суда. Хадсон признался, что когда-то они подставили девушку – Джейн Мейсон – и им удалось свалить вину на нее.
Бет пожала плечами:
– Ну и что? Я всегда знала, что невиновна, а сейчас это уже не имеет значения. Жизнь продолжается.
– Это имеет значение для меня, – произнес Данте изменившимся голосом. Его темные глаза были полны боли и раскаяния. – Я не могу с этим жить. Я отправил тебя в тюрьму, украл восемнадцать месяцев твоей жизни. Когда я представляю, как ты страдала там, у меня разрывается сердце. Твоя клаустрофобия – и наверняка многое другое – это из-за меня. Я не могу поверить, что был таким высокомерным, таким непробиваемым, окружившим себя ложью со всех сторон.
– Не вини себя. Непогрешимых нет. Ты сам говорил, что любой приличный адвокат добился бы такого же результата.
Видеть Данте раздавленным и униженным, о чем Бет когда-то частенько мечтала, оказалось не так уж приятно.
– Как ты можешь быть спокойной, Бет? Я разрушил твою жизнь, – сказал он с надрывом.
– Нет смысла убиваться от горя. Так ты только разрушишь себя.
– Dio, Бет! – Он сел рядом с ней. – Когда мы снова встретились, я угрожал тебе, говорил ужасные вещи. Я прошу у тебя прощения, хотя никакие извинения не могут загладить мою вину. Я жалею, что не признался, что люблю тебя. А вчера мне рассказали о Бьюике…
Данте схватил ее за руки и сжал так сильно, что она зажмурилась, но он, кажется, не заметил. У Бет закружилась голова от его признания. Сердце пустилось вскачь. Она вдруг ощутила тепло его дыхания на своем лице.
– Теперь я понимаю, почему ты ненавидела меня, Бет, и я не виню тебя. Я и сам ненавижу себя. Я отдал бы все, что у меня есть, – мою жизнь, – чтобы вернуть тебе время, которое украл у тебя.
Данте смотрел на нее своими невероятными глазами. Молчание затянулось. У Бет появилось странное ощущение, что он боится.
– Я не жду, что ты простишь меня. Но я так сильно тебя люблю! Если ты сможешь найти для меня место в своем сердце, дать мне шанс… Я не прошу тебя любить меня, Бет, просто позволь вернуться в твою жизнь, позволь мне попытаться загладить вину. Пожалуйста.
Сердце Бет дрогнуло. Ее глаза увлажнились. Данте сказал, что любит ее, причем не один раз, а дважды. И она поверила.
– Да, – сказала она, ожидая, что он заключит ее в объятия.
Вместо этого Данте взял ее руку и почти благоговейно поцеловал ладонь:
47 
