106 
— Тебе трудно? — спросила Нелл.
— Трудно, — призналась Хлоя. — У меня своя семья, ребенок… Но мы с Гордоном поклялись, что Кермита не поместят в богадельню. Оказывается, родители спасенного от взрыва гранаты солдата организовали сбор средств для лечения Кермита. Какую-то сумму обещало выделить его командование. Мы все равно отправим его в Европу.
— Нужна сиделка?
— Не помешало бы. Но это — дополнительные расходы.
— Неважно, — сказала Нелл. — Я постараюсь все уладить. Только Кермит не должен ни о чем знать.
— Понятное дело.
Спустя несколько дней порог квартиры Кермита переступила женщина в белом. Нелл стоило труда убедить Сьюзен взяться за это. Лучшим аргументом послужило то, что настоящая медсестра не должна подчиняться эмоциям. Щедрая плата тоже оказалась не лишней.
— Что вам надо? — спросил Кермит, глядя на нее через комнату.
— Отныне я — ваша сиделка.
— Вот как? Я вас не нанимал. Кто вас прислал?
— Я из больницы.
— Я вас помню, — сказал Кермит, — вы служили в доме Макдаффа. Это снова происки Дилана?
— Я больше не служу у Макдаффов. Я ушла оттуда, — ответила Сьюзен.
— Отсюда вам тоже лучше уйти, — отчужденно произнес Кермит.
Вопреки договоренности с Нелл Сьюзен была готова покинуть этот дом, но потом увидела прелестное белокурое создание, смотревшее на нее из уголка. В комнате было темно, и она не сразу заметила девочку.
— Это ваша дочь?
— Да.
— Я могу с ней гулять. Я приготовлю еду для нее и для вас. Мне не сложно поменять белье, постирать и убрать в квартире, дать вам лекарство. Вы хотите и дальше сваливать все это на ваших друзей, у которых немало других забот?
Сьюзен произнесла эти слова довольно резко, но они возымели действие.
— Хорошо. Оставайтесь. Не ради меня, а ради Мойры.
Она ничего не сказала, просто взялась за работу. В прикосновениях ее рук не было ни равнодушия, ни презрения — только забота; притом безликая, а потому не оскорбляющая ни стыдливость, ни гордость.
Заново постеленное белье показалось Кермиту по-особому хрустким и свежим: его будто уложили на снег. А еще впервые за много дней ему захотелось пофлиртовать с хорошенькой женщиной.
— Вам говорили, что вы похожи на одну известную актрису? Мэри Пикфорд. Только у вас другая прическа.
— Вы ошибаетесь! — с едва заметной досадой проговорила Сьюзен.
Открыв окна, чтобы он подышал свежим воздухом, она занялась Мойрой.
— Меня зовут Сьюзен, я буду ухаживать за твоим папой. Сейчас мы с тобой приготовим поесть, а потом, пока папа отдыхает, погуляем в парке.
Когда они ушли, Кермит устало закрыл глаза. На самом деле появление каждого нового человека действовало на него удручающе. Он лежал, слушая приглушенные голоса в коридоре, принадлежавшие неизвестно кому, далекие звуки за окном. Время текло, убегало вперед, тогда как он оставался на месте и словно висел в пустоте. Вокруг могло меняться все, что угодно, но для него в этом мире не было никакого выхода.
Вечером Нелл и Сьюзен, как и было условлено, встретились в небольшом кафе на набережной. Это было скромное заведение; стены тонули во мраке, а свечи на столах казались блуждающими огоньками. Вино в бокалах выглядело как темное масло.
— Мы будто в подземном мире, — заметила Сьюзен.
— Когда-то я была здесь с Кермитом. Вернее, в том кабачке, который стоял на этом месте до взрыва.
— Катастрофа перевернула нашу жизнь, — сказала Сьюзен, вспоминая багровый вихрь, сметающий все на своем пути.
Они помолчали. Видевшие неподвижный, черный, мертвый и страшный город с истерзанной взрывом землей, они понимали друг друга без слов.
Перед Нелл остывала чашка кофе и лежал не надкусанный сэндвич. Она пришла сюда не за этим.
— Как прошел день?
— Первый день всегда проходит тяжело.
— Кермит — трудный пациент?
— Нет. Он ничего не требует и даже не просит. Тяжело другое. Он сломлен. Он считает, что угодил в тюрьму, где ему придется томиться до самой смерти. Он не призывает ее, но он ее ждет. Как избавления. Внешне он превратился в бледную тень самого себя, но в его душе бушует смятение. Он словно запер себя изнутри, навсегда выбросив ключ.
Нелл молчала, но ее пальцы дрожали, а глаза налились слезами. Сьюзен продолжила:
— Ты знаешь, мне никогда не нравился Далтон. Своим самомнением, пренебрежительным отношением к женщинам. Но теперь я вижу, что он не такой уж плохой человек. Это видно по его отношению к дочери. — Заметив, что подруга вздрогнула, Сьюзен добавила: — Прости.
106 
