очень нудно 
70 
— У вас очень красивые глаза, — сказала она и улыбнулась.
— У вас тоже, — ответил он, возвращая улыбку.
Через несколько дней доктор Жальбер разрешил Нелл выйти из больницы.
— Когда подойдет срок родов, я настоятельно рекомендую кесарево сечение, — сказал он.
Они недолго пробыли в Торонто, хотя Нелл и хотелось посмотреть город. Дело в том, что Дилан прочитал в газете, что правительство намерено оказать помощь владельцам предприятий, разрушенных в Галифаксе во время взрыва.
— Вы восстановите фабрику? — спросила Нелл, когда они ехали в поезде.
— Да, это мой долг. Для моего отца фабрика была делом всей жизни. Слышали бы вы, как он говорил о тесте! Словно о глине, из которой Господь Бог вылепил первых людей. Он считал хлеб основой человеческого существования. Он был не просто фабрикантом, у него была своя философия. Я займусь делами сразу, как только выясню, цел ли мой дом.
— Думаю, мы с Аннели найдем какое-нибудь пристанище, — сказала Нелл.
— Будет лучше, если вы отправитесь со мной; иначе мы легко потеряем друг друга.
Вспомнив о том, что им нужно оформить развод, Нелл согласно кивнула.
Хотя Галифакс все еще страдал от недостатка жилья, освещения, транспорта, его жизнь заметно изменилась. Все текло своим чередом; работы по восстановлению города не прекращались ни на миг, и люди постепенно расставались с безнадежностью и унынием.
Дилана ждала хорошая новость: особняк уцелел. Сохранился даже гараж, даже автомобиль!
Нелл с некоторой опаской вошла в этот дом, построенный для большой богатой семьи. Внизу были стойка для зонтов, подставка для обуви, негромко тикающие напольные часы. Прямо перед Нелл расстилалась ковровая дорожка, приглашая подняться по лестнице, чьи перила отливали теплым, мягким блеском. Трагедия Галифакса обошла этот дом стороной, и даже время в нем будто бы сохранилось нетронутым.
— Я не входил сюда больше двух лет, — сказал Дилан.
— Это настоящий дворец! — прошептала Аннели. — Мне кажется, здесь должно жить очень много людей!
— Тем не менее особняк принадлежит мне одному.
— Тогда вам должно быть в нем страшно.
— Если я останусь один, мне в самом деле будет страшно, — улыбнулся Дилан.
Прежде чем переступить порог, он взял из рук Аннели Галифакса и, согласно примете, впустил его в двери. Пусть это не было новосельем, Дилан надеялся, что в старых стенах его ждет новая жизнь.
Нелл подошла к витражному окну, в которое светило солнце. Казалось, пол усыпан разноцветными осколками стекла, и ее руки тоже окрасились зеленым, оранжевым, фиолетовым, синим. После долгого пребывания во мраке она продолжала наслаждаться всем, что казалось живым и ярким.
— Вам нравится дом? — спросил Дилан, подходя сзади.
Нелл обернулась.
— Я не имею права здесь находиться, — сказала она, не отвечая на вопрос.
Глядя на него, Нелл ни разу не содрогнулась, ни внешне, ни внутренне, — Дилан об этом знал. Она, как и Аннели, словно видела не его, а другого человека или того, каким он был раньше. Каким должен был быть.
— В особняке полно места, а вам все равно некуда идти. И потом — мы не чужие, хотя бы по документам.
— Вы знаете, как получить развод?
— Нет, ведь я ни разу не занимался этим. Но я наведу справки. Вы голодны?
— Пока нет. Мы же хорошо позавтракали в поезде.
— Тогда я отлучусь по делам. По дороге куплю что-нибудь из еды. А вы отдыхайте.
Но им было некогда отдыхать: Аннели собиралась облазить особняк от подвала до чердака и хотела, чтобы сестра ее сопровождала.
Путешествуя по комнатам, Нелл впервые подумала о Дилане как о мужчине, о его личной жизни. Она не встретила в доме ни малейшего следа присутствия женщины. Многие годы единственной женщиной здесь была его мать, смотревшая с фотографий и портретов. Она была красива, и Дилан унаследовал ее внешность. Но эта внешность ничего не стоила перед его внутренним миром, богатством его души. Нелл говорила себе, что окажись она на месте Миранды Фишер, ни за что бы его не бросила, будь он полностью изувечен или потеряй все свои деньги.
А потом она увидела портрет Грегори Макдаффа — отец Дилана строго и осуждающе смотрел на нее из-за очков в золоченой оправе.
Что он сказал бы, если б узнал, что его сын привел в дом бывшую работницу с их фабрики, вдобавок беременную от другого? Простую деревенскую девчонку, к тому же еще и рыжую.
70 
