18 
— Благодарю вас, — ответила Катрина.
Ее не смутил комплимент. Прожив всю жизнь во Франции, она привыкла получать их. И она много раз слышала, как все мужчины, бывавшие в их доме, превозносили до небес красоту ее матери.
Катрина вспомнила, как мать учила ее при встрече с незнакомыми людьми всегда стараться выяснить, чем они увлекаются. Вскоре она обнаружила, что ее собеседник интересуется лошадьми, чего и следовало ожидать, и, кроме того, коллекционирует марки, в которых она сама неплохо разбиралась.
— Мой отец собирал марки всех стран, в которых мы бывали, — сказала она.
— Ни в коем случае не теряйте их! — посоветовал ей джентльмен. — В один прекрасный день они будут представлять собой большую ценность. Некоторые марки уже сейчас стоят немыслимо дорого!
Когда Катрина повернулась к мужчине, сидевшему по другую сторону от нее, она почувствовала, что он с большой неохотой оторвался от беседы со своей соседкой. Очевидно, она была весьма остроумна, поскольку он непрерывно смеялся, с тех пор как они сели за стол.
— Ну а что вы имеете сказать, юная леди? — несколько агрессивно, как показалось Катрине, поинтересовался он.
— Это зависит от того, что мы будем обсуждать, — ответила она. — Я пыталась угадать, чем вы интересуетесь, и пришла к выводу, возможно, ошибочному, что вы, должно быть, занимаетесь политикой.
— Вы очень проницательны, если только вы не хитрите и заранее не выяснили, что я занимаю пост министра иностранных дел.
Когда Катрина сообразила, что перед ней граф Кимберли, у нее перехватило дыхание. Но вскоре они уже оживленно беседовали об интересующих его странах, многие из которых Катрине довелось посетить. Когда сидевшая по другую сторону от него дама снова обратилась к нему, Катрине показалось, будто он с большой неохотой возобновил беседу с ней. Девушка подумала, что ее мать была бы ею довольна.
Когда дамы покинули столовую и перешли в гостиную, тетя Люси даже не взглянула на Катрину. Вспомнив наставления тетки о том, что она не должна никому надоедать, девушка принялась рассматривать картины на стенах и коллекции табакерок и дрезденского фарфора, хранившиеся в изящных застекленных шкафчиках.
Ей показалось, будто не прошло и нескольких минут, как мужчины присоединились к ним.
Пока длился обед, в дальнем углу гостиной поставили столы для игры в карты.
Гости разделились по интересам: одни предпочли сесть за карточный стол, другие вели светскую беседу, расположившись на мягких диванах.
Катрина подошла к окну и слегка отодвинула портьеру. Картина, открывшаяся ей, заставила девушку затаить дыхание.
На усыпанном звездами небе сияла огромная луна, заливавшая серебряным светом тихое, спокойное озеро. Это было так прекрасно, что у Катрины невольно сжалось сердце. Она была настолько поглощена созерцанием великолепной картины, что внезапно раздавшийся за ее спиной низкий глубокий голос заставил ее вздрогнуть.
— Мне хотелось бы знать, мисс Дарлей, чем бы вы предпочли сейчас заняться?
Даже не поинтересовавшись, кто обращается к ней, девушка промолвила:
— Я хотела бы взлететь к звездам и оттуда нырнуть в серебряную глубь вод.
Она произнесла эти слова очень тихо, потом, не дождавшись ответа, обернулась и увидела стоявшего совсем близко герцога. Ей показалось, будто взгляд его был каким-то странным. Некоторое время он просто смотрел ей в глаза, а когда наконец заговорил, в его голосе ей послышалась легкая насмешка.
— Я рад, что вам нравится у меня.
— Ваш дом… восхитителен!
— И я надеюсь, что он идеально подходит мне?
Теперь Катрине было уже ясно, что герцог подсмеивается над ней. Откуда ей было знать, что именно это говорили ему все бывавшие здесь когда-то женщины. Он слышал эти слова уже тысячу раз с тех пор, как стал владельцем Линда.
Но к его немалому удивлению, Катрина снова подняла глаза к небу.
— Я не уверена, — сказала она так, словно говорила сама с собой, — что это самое подходящее окружение для вас.
— Что вы хотите этим сказать? — удивился он.
— Возможно, я ошибаюсь, но мне легче представить вас на фоне заснеженных Гималаев или под палящими лучами солнца в бескрайней пустыне.
Катрина сама не понимала, что заставило ее сказать это. Вероятно, сама не отдавая себе в этом отчета, она снова прибегла к помощи своего «третьего глаза», чего делать никак не собиралась.
18 
