13 
Барри пару раз взглянул в ее сторону, и Диана с изумлением увидела на его лице выражение легкой насмешки.
Ей пришлось пустить в ход свое обаяние, которое всегда безотказно действовало на мужчин: кокетливую обольстительную, как ей казалось, улыбку, чуткий, проникновенный голос.
Она делала это бессознательно, однако исключительно для того, чтобы привлечь к себе внимание незнакомца, и Лоэлия, которую женская интуиция никогда не подводила, поняла: Диана заинтересовалась Барри. А вот что скрывается за обычной учтивостью Барри, — было секретом и для нее.
После ужина все вышли на веранду, а потом по мощенной плитами дорожке — в сад. Спустились сумерки. Вечер выдался чудесный — ни ветерка, ни облачка.
Впереди возвышались холмы, казавшиеся на светло-синем небе темными и таинственными. В неподвижной глади серебристого озера отражалась полная луна. В небе блестели редкие звездочки.
Где-то далеко в лесу ухала сова. Все шли по лужайке, покрытой сочной зеленой травой, а над головами, тихонько шурша крыльями, проносились летучие мыши.
Больше не было слышно ни единого звука. Казалось, вся жизнь здесь: мир замер, благоговейно внимая Ее величеству тишине, а шумного, дымного и пыльного города вообще не существует.
Диана с Барри как-то незаметно отстали от остальных и направились к озеру.
— Вы рады, что вернулись домой? — спросила Диана.
— Очень, — ответил Барри. — Англия — единственная страна, которую я люблю всем сердцем. Только здесь чувствуешь себя спокойно и уверенно. В мире больше нет такого места, которое кажется цветущим садом, выращенным заботливым садовником.
Диана тихонько рассмеялась:
— Надо полагать, под заботливым садовником вы подразумеваете нас, кто никогда не покидал Англию. Спасибо за комплимент.
Барри серьезно посмотрел на нее.
— Я часто думаю о том, сколько вреда приносит такая блестящая молодежь нашей стране, — проговорил он.
— Вреда? — удивилась Диана. — Это еще почему?
Прежде чем ответить, он немного помолчал, глядя на темнеющие вдалеке холмы.
— Сейчас я вам отвечу, — сказал он. — Это случилось с год тому назад или чуть больше, когда я был на фронте на севере Индии. Я случайно оказался в одной маленькой христианской колонии. Возглавлял ее священник, которому помогали двое белых мужчин и несколько солдат индусов.
Гости бывали у них нечасто, поэтому встретили они меня на редкость радушно.
Тому, кто не имеет представления о том, как одиноко могут чувствовать себя люди, вынужденные год за годом жить в глуши, этого, конечно, не понять.
Со священником у нас вышел обстоятельный разговор. Это был католик, приятный в общении, но малообразованный человек. Пятнадцать лет назад он миссионером приехал в Индию и с тех пор ни разу не бывал в Англии. Труд его был необыкновенно тяжелым.
Туземцы нисколько не возражали против того, чтобы он обучал их детей, да и сами при необходимости извлекали для себя пользу из его проповедей, однако в радости и в горе они неизменно обращались к своим языческим богам, которых считали гораздо более могущественными.
Самое интересное — они очень уважали инородцев.
Это были простые люди, которых не коснулась революционная цивилизация южных районов Индии. Жизнь их протекала спокойно и незатейливо.
Однажды священник признался мне:
«Я частенько размышляю, Данбар, если бы мне пришлось сейчас вернуться, какой бы меня встретила Англия после столь долгого отсутствия?»
Я ответил ему, что вряд ли он заметил бы какие-то серьезные изменения, разве что машины стали ездить немного быстрее.
А он ответил:
«Не знаю, право… Недавно я увидел, как трое мальчишек-туземцев, которых я изо всех сил пытался научить христианским заповедям, внимательно рассматривают журнал полугодовой давности, который, видимо, за ненадобностью выбросил кто-то из офицеров. Недоумевая, что же могло их так заинтересовать, я подошел. И вот что я увидел».
Барри на минуту замолчал.
— Священник, — продолжал он, — протянул мне злосчастный журнал. На первой странице была фотография, где вы запечатлены во весь рост.
— Моя? — удивилась Диана. — Как интересно!
— Вы стояли с двумя молодыми мужчинами, — продолжал Барри. — Заголовок, насколько я помню, сообщал читателям, что на фотографии «Мисс 1930 года». И друзья ваши были разодеты так дико, что трудно себе представить, чтобы подобным образом одевались люди.
13 
