40 
Да нет, конечно, ничего такого она от него не ждала. Просто надеялась, что Роган может…
Уж не влюбилась ли она в него? О боже, да не может она влюбиться в человека, который на каждом шагу заявляет о своей любви к свободе!
Роган был чернее тучи, и Элизабет хрипло предложила:
– Давай оставим это, Роган. Пожалуйста. Сейчас не время спорить о случившемся. Скоро похороны твоего отца…
– Скажи еще, что именно из-за них мы в первый раз занялись любовью. Из-за вечной потребности человека укрепиться духом перед лицом смерти, – сквозь стиснутые зубы процедил он.
Она спокойно ответила:
– Нет, Роган, не скажу. Я понятия не имела, что такое может произойти. И почему произошло. Так уж получилось…
И ни сама Элизабет, ни ее сердце никогда уже от этого не оправятся.
– Ну хотя бы честно…
Глаза Элизабет сердито блеснули.
– Не думаю, что я когда-нибудь была нечестна.
– Вот только до самого сегодняшнего дня забывала упомянуть, что ты – наследница Бриттена!
Она застыла:
– Я не забывала, Роган. Просто считала, что это сугубо мое дело.
Он вздохнул:
– И думала, не подозреваю ли я, что именно ты взяла библиотечные раритеты?
– Спасибо за доверие.
Его глаза непримиримо сверкнули.
– Как ни старался, доверия я так и не заслужил. Тот факт, что ты не сказала о матери или о том, что до сих пор девственница…
Она смертельно устала от обвинительного тона.
– Может, хватит уже, Роган?! Если это не тревожит меня, тебе-то с какой стати волноваться?
Несколько долгих секунд вконец расстроенный Роган рассматривал Элизабет. Потом отвернулся и опять взъерошил волосы.
Действительно, почему его так беспокоит невинность Элизабет? Совершенно непонятно. Но очень беспокоит…
Примерно так же, как вчера – мысль о том, что у нее кто-то есть…
За пятнадцать лет в жизни и постели Рогана перебывало немало женщин. Однако ни для одной из них он не был первым мужчиной. Сознание, что Элизабет никому еще не отдавалась, что никто не видел, как хороша она в муках наслаждения, вызывало у него горделивое чувство собственника. Чувство, совершенно ему незнакомое и даже чуждое. Это не нравилось Рогану. Он не хотел испытывать подобных чувств ни к одной женщине. И уж меньше всего к Элизабет Браун, наследнице Бриттена!
Он опять повернулся к ней:
– Ты права, сейчас не время для подобных разговоров. У тебя на сегодняшнее утро есть работа, у меня тоже дела, но…
Элизабет перебила:
– Никаких но, Роган. Как ты сказал, двадцать восемь – слишком большой возраст, чтобы засиживаться в девицах. И если мне захочется завести любовника, так я, по крайней мере, хоть опыт какой-то получила. Ты так не думаешь?
– На самом деле ты совсем не хочешь знать, что я сейчас думаю по этому поводу.
Элизабет уныло призналась себе, что действительно не хочет. У Рогана было много женщин, которые определенно понимали, что делают. Умных, искусных, опытных женщин, которые знали, как доставить ему наивысшее удовольствие. И можно голову дать на отсечение, что ни одна из них не позволила бы себе такой глупости, как влюбиться в этого мужчину!
Чтобы скрыть уныние, она попыталась принять независимый вид:
– Если у тебя дела, то иди, а я здесь приберусь.
Роган кивнул и наклонился, чтобы подобрать с пола футболку:
– Отлично. Поговорим после.
Он круто развернулся на голых пятках и вышел из кухни.
Элизабет осталась одна. Напряженные плечи сразу опустились.
Однако по твердому взгляду Рогана она прекрасно поняла, что он еще найдет время для продолжения разговора. Пока не уедет отсюда. Навсегда.
Роган поднимался по лестнице, прыгая через ступеньку. Лицо у него было мрачное, а мысли еще мрачнее.
Сумасшедший день! Рано утром он поговорил с Элен Бэйнс. Потом поспорил с Элизабет. Потом занимался с ней любовью. А потом опять спор, который не принес никакого удовлетворения.
Да еще эти похороны!
На площадке Роган внезапно остановился. Он вдруг обнаружил, что предстоящие похороны отодвинулись в его голове на второй план. И причиной тому – недавняя близость с Элизабет. Он все еще ощущал шелковистость ее кожи, все еще помнил, как ему было с ней хорошо. Нет, не просто хорошо, а фантастически хорошо!
Настолько, что ему хотелось повторить это еще раз. И еще. И еще много раз…
По сути, он больше думать ни о чем не мог, как только о том, как бы заполучить ее в свою постель и сегодня, и завтра. И на день, и на ночь… И заниматься с ней любовью, как только он мог, знал и умел…
40 
