Последние отзывы

  46  

А еще о Гуань-Инь, богине милосердия, которой молится почти каждый китаец.

Гуань-Инь — добрая и милосердная богиня, женщины возносят ей мольбы о рождении сына, богиня любит белые и бледно-розовые цветы лотоса, бывшие, как узнала Азалия, также любимыми цветами Будды.

Господин Чан оказался замечательным рассказчиком. Он объяснял не только доходчиво, но и так занимательно, что его хотелось слушать до бесконечности.

Азалия начинала понимать, что любой китаец воспринимает историю как нечто личное и видит в ней особый, эзотерический смысл.

И еще ей подумалось, что китайским беднякам, живущим на сампанах, где умещаются все их пожитки, хочется верить в помощь богов, обитающих, по их поверью, на вершинах великих гор, видных глазу, но недосягаемых.

Азалия поделилась мыслями об этом с господином Чаном, и тот ответил:

— Вы правы! Китайцы верят, что Гуань-Инь смотрит на них с вершины горы и слышит их мольбы и слезы.

Они плыли довольно долго. В полдень им подали восхитительные кушанья, и Азалия в первый раз попробовала настоящую китайскую кухню.

На круглом столике, установленном слугами, лежали палочки для еды и стояло несколько небольших тарелок с устрицами, соевыми бобами, томатным соусом и уксусом.

На подносе подали горячие, влажные полотенца, намоченные в розовой воде. Азалия подняла свое полотенце серебряными щипцами.

Трапеза началась с маленькой круглой чашки китайского чая с жасмином. За ним последовали мелкие моллюски под соусом, ломтики морского гребешка, куски имбиря, креветки и фаршированные оливки.

Затем подали уток и цыплят, запеченных с семенами лотоса, каштанами и грецкими орехами; фрикадельки, завернутые в тесто, легкие как пух; птенцов с крошечными грибами; молочного поросенка, чуть крупней кролика, с тонкой и хрустящей корочкой.

Азалия уже чувствовала, что объелась, но Кай Инь сказала ей, что суп сварен из плавника акулы и что это нечто необыкновенное.

— На больших приемах, — сказала она Азалии по-китайски, — за супом вы обращаетесь к хозяину и говорите: «Ям сен».

Слегка смутившись, Азалия подняла суповую чашку и обратилась к господину Чану:

— Ям сен!

— Благодарю вас, почтенная Хён Фа, — ответил господин Чан.

Азалия удивилась, и Кай Инь объяснила ей, что на кантонском диалекте это означает «благоухающий цветок».

Последовало рыбное блюдо — карп, политый кисло-сладким соусом, — после чего подали несколько сортов засахаренных фруктов. Затем тонкие ломтики апельсинов в сиропе опустили в охлажденную воду, и получился прекрасный десерт.

За обедом подавали сладкое теплое вино, которое делают из риса и пьют из фарфоровых чашечек.

Разговор продолжился и за столом, и Азалия узнала, что существует еще множество богов и богинь, которым поклоняются китайцы.

Это Тай-И, верховное небесное божество, Лэй-Гун, обладающий властью над погодой, которую он получил от Девяти Драконов Куньлуня^[5].

— Он вызывает тайфун, бросая горсти гороха в воздух, и тушит огонь чашкой воды, — произнесла Кай Инь, но в глазах ее промелькнул веселый огонек, и Азалии показалось, что она не слишком верит в сказанное.

— В честь Лэй-Гуна обычно устраивают пиры, — продолжал господин Чан, — мы пируем, приносим в жертву жареных поросят, танцуем с масками льва, но самое главное, нужно взять в храме ароматические палочки, принести их домой еще дымящимися и бросить туда, где стоят фигурки домашних богов.

В покоях Кай Инь Азалия видела маленькое святилище с фигурками богов и уже знала, что палочки лучше класть по три, а свечи по две.

— Мы считаем очень важным, — сказал ей господин Чан, — хранить изображения Цзао-Вана, бога кухонного очага. Его можно встретить в каждом китайском доме, а святилище бога обычно находится в нише возле очага — золотые иероглифы на красной дощечке.

— Так, значит, это благодаря Цзао-Вану мы едим такие роскошные кушанья, — улыбнулась Азалия. — Я готова зажечь сколько угодно палочек в его честь.

— Считается, что он очень толстый и веселый, потому что хорошо живет, — сказал господин Чан, — но еще и очень важный, ведь он в конце года отправляется к Юй-Ди^[6], «нефритовому государю», и сообщает ему о всех делах, происшедших в доме, и о проступках каждого члена семьи.

Азалия рассмеялась.

— Это ужасно. Неужели он перечисляет все проступки до единого?

  46