11 
— Ни одной! — Сандра торжествующе показала ему язык.
— Судя по ликующей мордашке, девочку таки допустили к телу, — заключил Бад.
— Угадал и не угадал, — пропела Сандра. — Если я не совсем еще утратила чутье, в холодильнике должна мерзнуть бутылка шампанского.
— Да она просто шотландская борзая! Какой нюх! — воскликнула Марго. — Можно нести?
— Неси!
Бад долго и бестолково возился с пробкой. Наконец Сандра не выдержала и отобрала у него бутылку. Сухой негромкий хлопок, и белый дымок уже курился из горлышка, как джинн в сказках «Тысячи и одной ночи».
— Вот вам плоды эмансипации и торжество стиля «унисекс», — заметила Марго. — Девочки от мальчиков уже почти не отличаются ни прической, ни одеждой, ни даже духами, а шампанское даже лучше открывают.
— Протестую! — воскликнул Бад, вспыхнув до корней волос, чем немало позабавил Сандру: она-то думала, что бывалого репортера ничем не прошибешь. — Нельзя судить о человеке по взаимоотношениям с бутылкой. Мало того что это будет поверхностное суждение, это еще и ущемление моих прав.
За его бравадой Сандра почувствовала неподдельное смущение. Может быть, все дело в присутствии Марго? Сандра не раз замечала: стоило Марго появиться, и Бад сразу преображался. Не хохмил, не размахивал руками, как ветряная мельница, вел себя сдержанно и с достоинством, даже будто становился выше ростом. И на подначки да подколки реагировал неадекватно, вот как сейчас. Может, влюбился? Нет, вряд ли, у них разница в возрасте лет десять. Но уж очень похоже.
Сандра искоса посмотрела на Марго. В ее глазах лучились теплые искорки. Надо же, знает! Все уже знает.
— Рассказывай, — напомнила Марго. — Какой он?
— Ммм… — Сандра на секунду задумалась. — Ослепительно хорош, но об этом вам говорить не надо. Все его видели. Очень естественный, никакого наигрыша. Прекрасно сознает силу своего воздействия на людей, но нисколько этим не кичится, по крайней мере, на первый взгляд. Да! Цитирует доисторических китайцев, но без помпы. Что еще? Ах да! Пригласил меня провести несколько дней в его поместье.
— Что?! — в один голос воскликнули Марго и Бад.
— Что слышали. «Родовое гнездо Рэдклифов: взгляд изнутри».
— Застрелиться можно! — Бад очумело смотрел на Сандру, ероша пятерней шевелюру. — Как тебе это удалось?
— Сама не знаю, — сказала она, хотя набить себе цену очень хотелось. — Сразу меня принял, поиздевался немного, а потом предложил. И какая муха его укусила?
— Если отбросить твой неоспоримый шарм, — заметила Марго, — то остается предположить, что зачем-то ему это нужно.
— Он сказал, что не любит путешествовать в одиночку.
— Детский лепет.
— И я так думаю.
Обе дружно посмотрели на Бада.
— Ты у нас самый опытный в общении с сильными мира сего. Где здесь собака зарыта? — спросила Марго.
— Трудно сказать. — Бад задумчиво прищурился. — Может быть все, что угодно, вплоть до того, что он сказал правду. На всякий случай не расслабляйся и жди подвоха.
— Спасибо, подбодрил.
— За тебя, малышка! — Марго подняла бокал. — За твою первую победу. Я очень горжусь тобой. И Алек… — Она оставила фразу незаконченной.
— Виват, Финч! — Бад обнял Сандру за плечи и шутливо коснулся бокалом ее носа. — Потряси его там как следует.
— Можешь не сомневаться, потрясу.
— А где обитает наш аристократ? — спросила Марго.
— Где-то в Йоркшире.
Марго вздрогнула. Шампанское выплеснулось на ковер и расплылось бесформенным темным пятном.
— Не надо, не езди!
— Да что ты, Марго? Бад, принеси воды. Скорее!
Марго слабо махнула рукой, и Сандра заметила, как дрожат ее пальцы.
— Прости, Сандра. Я просто дура. Не могу спокойно слышать про это графство. Ведь Алек погиб в тридцати милях от Йорка.
Выехали рано, когда только начало светать. Жемчужно-розовый, лиловый, пепельный туман стелился низко над землей, превращая дома в призраков, а деревья в причудливых драконов.
Серебристая «ламборджини» Мортимера почти бесшумно мчалась сквозь туман, стремительно вспарывая его клубящееся брюхо своим изящным корпусом, словно клинком ножа.
— Только не говорите ничего, — предупредил Грег.
— Совсем?
— Совсем. Знаю, это непросто, — заметил он с усмешкой, тронувшей губы и тонкую линию усов. — Для вас, журналистов, просто пытка помолчать даже минуту. Но я не садист. Примите обет молчания ненадолго, пока солнце не взойдет.
11 
