очень нудно 
43 
– Вот это мне в вас и нравится, – признался Фредди с восхищением. – У вас голова крепко держится на плечах. Я так и сказал Сильвестру.
– И что ответил его светлость? – с любопытством спросила Клеона.
Фредди смутился.
– Не помню, – пробормотал он.
Клеона засмеялась.
– Ладно, мистер Фаррингдон, я не собираюсь допытываться. У вас свои секреты, у меня свои. Давайте вернемся к ее светлости.
Герцогиня уже позевывала от скуки и обрадовалась, когда Клеона предложила поехать домой.
– Можете проводить нас, мистер Фаррингдон, – произнесла она повелительным тоном. – Насколько я понимаю, моего внука нигде не видно?
– Боюсь, что так, миледи, – ответил Фредди.
– Верно, опять за карточным столом, – тяжело вздохнула герцогиня. – И когда это кончится?
Герцогиня внезапно превратилась в дряхлую старуху, до того убитую горем, что девушке захотелось ее обнять. Но вот герцогиня выпрямилась, встала с кресла и высоко вскинула голову.
– Превосходный вечер, – произнесла она. – Лучшего приема в Мелчестер-Хаусе не видывала никогда.
Они сошли по ступеням к ожидающей их карете. Герцогине помогли усесться. На какой-то миг Фредди задержал руку Клеоны в своей и, как ей показалось, искательно взглянул на нее.
– Не беспокойтесь, – проговорил он вполголоса.
– Я и не беспокоюсь, – ответила Клеона, раздосадованная тем, что либо он слишком догадлив, либо она не сумела скрыть своих чувств.
Фредди отступил назад и поклонился; в тот же миг карета тронулась.
– Ну как, тебе было весело, дитя мое? – поинтересовалась герцогиня.
– Чрезвычайно весело, – подтвердила Клеона. – Хотя, может быть, не так, как вчера.
– Да ты становишься blase,[46] – упрекнула ее герцогиня. – Жизнь ничуть не меняется, но человек может привыкнуть к чему угодно. Слишком много балов, как и слишком много pate de foie gras,[47] приводит к пресыщению!
Клеона засмеялась.
– До этого я пока еще не дошла, мадам. Просто… даже не знаю, мне не объяснить.
– Что тебе говорил Сильвестр? – спросила герцогиня.
– Его светлость был очень… внимателен, – ответила Клеона. – Я… я не могу в точности повторить его слова. С его стороны было очень любезно заехать на бал.
У герцогини вырвалось невнятное восклицание – полувсклик, полувздох. Когда же карета заворачивала на Беркли-сквер, она сказала:
– Перед смертью мне бы хотелось увидеть на тебе бриллианты Линков. Тебе очень пойдет диадема.
Слова эти вызвали у Клеоны яростный протест, тем более что она их совершенно не ожидала:
– Ни за что! Поймите, мадам, этого никогда не будет! Я не выйду замуж ни за кого из тех, с кем встретилась здесь, в Лондоне. Пожалуйста, выбросьте эту мысль из головы. Если вы приглашали меня, думая только о моем замужестве, тогда мне незачем было сюда приезжать.
– И что ты, собственно, имеешь против замужества? – холодно спросила герцогиня.
– Я не против замужества вообще, – пояснила Клеона, – а против некоторых кандидатов в мужья.
– Как я понимаю, мой внук относится к их числу. – Голос герцогини стал ледяным.
– Простите, мадам, но это правда. Я никогда не выйду замуж за герцога.
Расстроенная Клеона понимала, ничто не могло настроить герцогиню против нее сильнее этих слов.
Когда карета остановилась у Линк-Хауса, герцогиня молча быстро спустилась на землю, вошла в дом и, не пожелав ей доброй ночи, начала подниматься по лестнице.
Клеона стояла в холле и смотрела ей вслед.
«Я тупица, – говорила она себе. – Ну почему я не могла притвориться и доставить ей удовольствие?»
В порыве глубокого сочувствия к старой женщине, измученной заботами и беспокойством, она подхватила юбки и уже наверху догнала герцогиню.
– Простите меня, мадам, – проговорила она с раскаянием. – Я неверно выразилась. Просто… просто герцог невзлюбил меня. Он… он не скрывает этого с того момента, как я приехала.
– И у тебя нет иных причин относиться к нему с неприязнью? – спросила герцогиня. Клеоне хотелось сказать правду, но у нее не хватило духа погасить огонек надежды, внезапно засветившийся в проницательных старческих глазах.
– Да нет, мадам, – запинаясь, проговорила она. – Я… я считаю, что герцог очень красив.
Герцогиня улыбнулась и коснулась ее щеки веером.
– Ты славная девочка, Клеона, – сказала она. – Не тревожься за свое будущее, предоставь все мне. Все эти годы тебе недоставало матери. Я постараюсь заменить ее. Покойной ночи, дитя мое. Можешь поцеловать меня.
43 
