25 
Они стояли в большой комнате с высокими потолками, заставленной коробками. Судя по тому, что было на них напечатано, здесь лежало оборудование и инструменты.
– Похоже, он ВИП-клиент нескольких компаний по грузоперевозкам, – нахмурился Трэвис.
– Почему такой мрачный вид?
Он поколебался.
– Мы друзья, помнишь? У друзей нет тайн друг от друга.
Он улыбнулся ей:
– Мне нелегко вспоминать, но попытаюсь. Моя мать… видишь ли, убегая от отца, она взяла его деньги.
– Шесть или семь цифр?
– Семь, и сумма немалая…
– Вот это да!
Ким неожиданно сообразила, почему Трэвис хмурится.
– Думаешь, что мистер Лейтон воспользовался деньгами твоей матери, чтобы…
Она обвела рукой коробки.
– Купить все это?
– Много ты знаешь владельцев скобяных магазинов, способных позволить себе так размахнуться?
– Не знаю, – ответила она, хотя довольно много знала о том, как открыть свой бизнес. Ее маленький ювелирный магазинчик занял бы ровно четверть этого помещения, и для того чтобы открыть его, она взяла кредит, заняла денег у отца и опустошила свои кредитные карты. Выплатила все долги только год назад и на радостях тут же влезла в новые, купив дом, который был немного дороже, чем она могла себе позволить. Сначала ей отказали в кредите, но потом сам президент банка лично позвонил ей и сказал, что они будут счастливы дать ей денег. Никто ничего ей не говорил, но Ким была уверена, что все устроил отец.
Только Трэвису она этого не сказала. Джесса была ее лучшей подругой, и речь шла о ее отце.
Она оглядела комнату и заметила, что очень высоко, над стальными потолочными балками, открыто окошко. Все остальные были наглухо закрыты.
– Ты в это окно влез?
Трэвис даже не поднял головы.
– Да, – рассеянно ответил он, читая надписи на коробках. Пилы, ручные инструменты, садовое и электрооборудование… Даже по оптовым ценам это стоило немало. Неужели мать рассказала Лейтону о взятых у отца деньгах? Она знала, что у Трэвиса есть доступ к ее счету, и, возможно, использовала его как залог, чтобы купить все это.
– Трэвис! – окликнула Ким. – Это окно не менее чем в двадцати футах от пола. Как ты влез в него снаружи и спустился внутри?
– Поднялся, – ответил он безразлично. – Подожди, я все осмотрю.
Она пошла за ним в помещение поменьше, где находились две большие комнаты отдыха. Трэвис прошел мимо, но Ким остановилась. Она знала, что Джесса послала отцу рисунки с дизайном отделки.
Помня о возрасте городка и о том, что раньше здесь был кирпичный завод, Джесса использовала кремовый и голубой.
Где могла, оставила неоштукатуренные кирпичи и обвела мягким голубым, любимым цветом Колониального Вильямсбурга. Ким не знала точно, но готова была держать пари, что это Люси Купер сшила занавески.
Ким, усмехаясь, вернулась в большой зал, но Трэвиса там не оказалось. Она нашла его в следующем помещении, где было три офиса, с окнами, выходившими в зал. Он подергал дверные ручки, но все было заперто.
– Хотелось бы войти в компьютер и проверить источники его дохода.
Он вопросительно глянул на Ким.
– Я не умею взламывать компьютеры.
– Я тоже, – сказал он таким тоном, словно это был очередной пробел в образовании.
– Хорошо сознавать, что ты чего-то не можешь, – пробормотала Ким. Пока что он вычистил бассейн, приготовил завтрак, вел машину, как в боевике, и взобрался на кирпичную стену.
Она поспешила за ним. Он стоял в длинной узкой комнате, с окнами, выходившими на передний фасад. Выражение лица было загадочным. В комнате ничего не было. Ни коробок, ни письменных столов. Голые стены и окна.
Она ждала, но он продолжал молча смотреть на нее.
– Хочешь увидеть комнату, которую мистер Лейтон предназначил для Джессы? Она любит рисовать и вообще хороший художник, так что он собирался сделать ей студию. Но Джесса сказала, что никогда не сможет работать рядом с отцом. Объяснила, что он обязательно заставит ее работать на него, потому что, видишь ли, Джесса умеет разбирать бензопилы. И собирать тоже.
Трэвис смотрел на комнату, словно в трансе. И вряд ли слышал хотя бы одно сказанное ею слово.
– Но Джесса скорее будет выращивать розовых единорогов, так что не приняла предложение отца.
– Где она найдет самку?
– Что?
– Розового единорога, – пояснил Трэвис.
– Я думала, ты не слушаешь.
– Разве я не говорил, что умею слушать?
Они обменялись улыбками. Тогда они были детьми и провели вместе всего две недели, но оба помнили каждую минуту.
25 
