очень нудно 
50 
Я запомнила все подробности этого обеда: синие чехлы на стульях, старинные гобелены на стенах, сверкание столового серебра, доставшегося Ашингтонам еще в эпоху королевы Анны, свечи в высоких канделябрах… Все это было мне знакомо, но в этот вечер выглядело совершенно иначе. Во главе стола восседала тетя Марта, по правую руку от которой усадили Клинтона Шоу. Отец сидел напротив сестры, с другого конца стола, а справа от него расположилась я. Поскольку вместе с тетей Мабель нас было всего пятеро, стол казался почти пустым.
Я полагала, что, учитывая столь узкий круг, обед подадут в зимней гостиной, но, судя по всему, тетя Марта сочла этот повод достойным более торжественной обстановки.
Отец выглядел немного лучше. Его щеки порозовели, а глаза заблестели. Несмотря на крайнюю худорбу, он был оживлен и весел. Видимо, его глубоко взволновало возвращение под родную крышу.
Он очень много говорил о прошлом, отмечая, что дом совершенно не изменился, и при этом не сводил с меня глаз. Потом разговор зашел о чайных плантациях, и к нему присоединился Клинтон Шоу. Они обсуждали посадку молодых растений, сбор урожая, борьбу с вредителями… В прошлом году на плантации напала щитовка, а годом раньше им угрожал хлебный клоп.
— Вот так мы и живем, мисс Ашингтон, — обернулся к тете Марте Клинтон Шоу. — С чаем все как в жизни. У нас есть наши маленькие радости и тревоги, хотя иногда возникает ощущение, что последних значительно больше.
Меня же в основном интересовал их быт. Еще мне не терпелось расспросить отца о сестре, хотя я понимала, что придется подождать, пока мы останемся наедине.
— У вас хорошая прислуга? — поинтересовалась тетя Мабель.
— С этим проблем нет, — отозвался отец. — Всегда находятся люди, стремящиеся иметь хороший и стабильный заработок.
Я видела, что он обожает свой остров. Он отлично знал его историю и отзывался о нем в самых лестных выражениях. Мне показалось, что он и меня пытается заставить его полюбить. «Видимо, он действительно рассчитывает забрать меня с собой», — думала я, жадно прислушиваясь к его хвалебным одам.
— Поэты называют Цейлон «жемчужиной в брови Индии», — говорил отец.
— Другие называют его жемчужиной, которую Господь уронил в море, — вмешался Клинтон Шоу. — Обратите внимание на частое упоминание жемчуга. Это очень выгодный бизнес, и он тоже на Цейлоне процветает.
— Клинтон — циник, — с улыбкой перебил его отец. — Существует легенда о том, что царь Соломон хотел украсить себя и царицу Савскую драгоценными камнями Шри Ланки, а именно так именовался в древности Цейлон. Вообще, его история изобилует легендами и суевериями. Я мог бы поведать вам о великих династиях и правителях древности…
— Нас больше интересует твоя жизнь, Ральф, — решительно возразила тетя Марта.
— Жизнь одного плантатора очень походит на жизнь другого, верно, Клинтон?
— К сожалению, дружище, я никак не могу с тобой согласиться. Твоя жизнь нисколько не напоминает мою. И поверьте мне, милые леди, это должно вас радовать.
— Что вы хотите этим сказать, мистер Шоу? — заинтересовалась тетя Мабель.
— Я хочу сказать, что ваш брат — образчик добропорядочности, в то время как я бесконечно далек от подобного определения.
— Вы, разумеется, шутите, — отрезала тетя Марта.
Я думала, что этот невозможный человек примется с ней спорить и в доказательство приведет нам факты своей беспутной жизни. Наверняка у него есть любовница из туземок. Или даже две. Я не сомневалась, что это вполне в его духе. Я догадалась об этом, исходя из того, как он смотрит на всех женщин… По крайней мере, я надеялась, что он так смотрит на всех женщин, а не только на меня. Это было бы уж чересчур оскорбительно. С каждой минутой я проникалась все более острой неприязнью к этому типу. Еще никогда и ничье присутствие не доставляло мне столько дискомфорта.
Моя сестра за обедом не упоминалась так же, как и первая жена отца. Должно быть, такие темы предназначались лишь для ушей членов семьи. Я твердо решила при первой возможности расспросить отца о сестре.
Итак, взамен отец предложил нам истории о правителях Канди, древней столицы Цейлона, обратившихся к Британии за помощью в борьбе с Голландией. И хотя поначалу Британия не спешила вмешиваться в конфликт и брать на себя новые обязательства, со временем все переменилось.
— Англия заняла лидирующее положение в мире, — рассказывал отец. — После победы в Трафальгарской битве мы превратились в империю. Революция обескровила Францию. Индия стала самым ярким бриллиантом в британской короне, а Ост-Индской компании понадобилась новая база. Голландцы почти не сопротивлялись, и англичане без особого труда вытеснили их с Цейлона. Правители Канди были жестоки и беспощадны, поэтому местное население с энтузиазмом встретило англичан, и Цейлон перешел под защиту имперского зонтика.
50 
