10 
Беттина в замешательстве посмотрела на Айво, а у того в глазах стояло отчаяние. Ему казалось, что он за один час постарел на целых десять лет.
— А дома? — спросил Айво и затравленно посмотрел на старшего поверенного.
— Мы проверим все еще несколько раз, но боюсь, что их придется продать. Мы рекомендовали это сделать мистеру Дэниелзу еще два года назад. И теперь не исключено, что, продав дома… э-э… — тут раздалось смущенное покашливание адвоката, — что-то из антиквариата и произведений искусства, собранных в нью-йоркской квартире мистера Дэниелза, будет возможно очистить остальное имущество от долгов.
— А разве что-нибудь останется?
— В данный момент трудно сказать.
Однако выражение лица поверенного говорило само за себя.
— Итак, вы утверждаете, — с вызовом сказал Айво, причем он сам не понимал, на кого больше сердит: на Джастина, или на его адвокатов, — что после приведения в порядок всех дел не останется ничего, кроме нью-йоркской квартиры? Ни акций, ни бон, ничего?
— Боюсь, что так и будет, — старший поверенный виновато крутил в руках очки, в то время как его младший коллега беспрестанно покашливал и старался не смотреть на тоненькую юную девушку.
— А насчет мисс Дэниелз не было никаких распоряжений? — недоверчиво спросил Айво.
Адвокат односложно произнес:
— Нет.
— Понятно.
— Правда, — вступил в разговор младший поверенный, пролистав какие-то бумаги, — на текущем счету мистера Дэниелза есть восемнадцать тысяч долларов. Впредь до выяснения всех вопросов, связанных с завещанием, мы рады предложить эту небольшую сумму мисс Дэниелз на покрытие жизненных потребностей…
Но Айво к этому времени уже кипел от негодования.
— Это вовсе не обязательно, — отрезал он, захлопнув кейс и взяв пальто. — Когда вы сможете информировать нас об окончательных результатах?
Адвокаты переглянулись.
— Месяца через три.
— Через месяц, — безапелляционно заявил Айво.
Старший поверенный невесело кивнул.
— Хорошо, мы постараемся. Мы понимаем, что мисс Дэниелз оказалась в затруднительном положении, и сделаем все, что в наших силах.
— Благодарю.
Беттина на прощание пожала им руки, и вместе с Айво быстро покинула адвокатскую контору. Пока они шли к машине, Айво молчал, тревожно заглядывая ей в лицо. Беттина страшно побледнела, но была спокойна и выдержанна. В машине Айво поднял стекло, отделявшее их от водителя, с грустью посмотрел на Беттину и спросил:
— Ты хоть понимаешь, что случилось?
— Думаю, да.
Айво заметил, что даже губы у нее страшно побледнели.
— Вероятно, мне придется начать совсем другую жизнь, — сказала Беттина.
Когда автомобиль затормозил около ее респектабельного дома, Айво спросил:
— Ты не откажешься принять мою помощь?
Она отрицательно покачала головой, поцеловала его в щеку и вылезла из машины.
Он подождал, пока она не скрылась в подъезде, а из головы у него не выходило одно: что же теперь с ней будет?
5
Раздался звонок в дверь. Беттина посмотрела на часы. «Он как всегда точен», — улыбнулась она и побежала открывать. Айво был в черном пальто и элегантной шляпе. Беттина, напротив, была одета по-домашнему, в красную фланелевую рубашку и джинсы. Айво отвесил любезный поклон и поцеловал Беттину.
— Вы просто очаровательны, мисс Дэниелз. Как прошел день?
— Интересно. Я провела его с представителем «Парк-Берне»[1]. — Она устало улыбнулась.
Айво вдруг понял, как он соскучился по ее изысканным нарядам. За тот месяц, что прошел со дня смерти Джастина, она ничего не надевала из своего богатого гардероба. И никуда не выходила, разве что к адвокатам, чтобы узнать еще какие-нибудь плохие новости. Теперь ей хотелось только одного — поскорей разделаться с неприятностями. Она начала видеться с агентами по продаже недвижимости, антикварами, ювелирами, торговцами произведениями искусства — со всеми, кому можно было сбыть с рук добро, чтобы выручить деньги, необходимые для погашения долга.
— Они готовы забрать у меня все это, — Беттина махнула рукой в сторону антиквариата, — а также из дома в Саутгемптоне и Палм-Бич. Туда уже послали оценщика. Обстановку виллы на Лазурном Берегу купят там же, на месте, и, — рассеянно проговорила она, помогая Айво раздеться, — думаю, что дом в Беверли-Хиллз придется продать со всеми его потрохами. Некий араб изъявил желание приобрести все целиком, поскольку он оставляет свое имущество на Ближнем Востоке. Видишь, повезло и мне, и ему.
10 
