44 
Признаюсь честно: я женщина, и у меня такие были. Но это не самая большая загадка русского писателя. Гораздо странней, что однажды они пропали. Как?! Были бы стринги — понятно, в гостях забыла. Но в БТУ я под страхом смерти не соглашусь создать такую ситуацию (я понятно выражаюсь?). Это же самый лучший пояс невинности из всех возможных.
Я купила себе новые, штука-то нужная. Через месяц пропали и они. Короче, у меня исчезли три или четыре пары, прежде чем я поняла, что происходит нечто таинственное. Может, их зафетишили гости — но кто? почему не взяли стринги? а вдруг они будут меня шантажировать?
Последнего я боялась пуще всего, потому и решила, в конце концов, сама предать дело огласке.
Смиренно признаю: я — фальшивая ёлочная игрушка на сияющей ёлочке русской литературы, потому что, во-первых, женщина, во-вторых, с попой, а в третьих, у меня были, были эти чёртовы Большие Трусы!
Простите все, кто думал обо мне лучше.
О любви к людям: хотелось бы немного поговорить о коллегах, но для начала потребуется небольшое отступление.
Как-то у меня было выступление на радио, уже не скажу, на каком канале, но прямой эфир и вёл мужчина. От прямого эфира я всегда нервничаю, а когда нервничаю, становлюсь экспрессивна. И вот уже к концу передачи утомлённый ведущий несколько брюзгливо спросил:
— Марта, а вы вообще людей любите?
— Дааа! Очень! — радостно отозвалась я.
— Да? А по вашим текстам не сказал бы.
— Я?! Я обожаю людей! — Помню, что аргументов у меня не было, и я начала озирать студию, как бы ища людей, которых можно поцеловать в животики для убедительности. Типа, ведите сюда ваших людей, и вы увидите! Как! Я! Их! Люблю!
Людей для опытов мне тогда не предоставили — откуда, там одни радийщики, — но это ощущение беспомощного энтузиазма я зафиксировала.
А вот теперь — о коллегах, всё время держа в уме «Как! Я! Их! Люблю!»
Косметолог немного перестаралась в попытках меня украсить, в результате я ходила с синяком на лбу. По такому случаю не смогла пойти в одно присутственное место, где регулярно показывают пожилых писателей. Я этими посещениями очень дорожу, но тут пришлось пропустить — ввиду моей крайней молодости они, кажется, ждут от меня чего-то экстравагантного. Не хотелось подтверждать их наихудшие подозрения, явившись побитой.
И я уже думала, что в этом месяце меня обнесли старенькими писателями. Но понадобилось поехать в издательство, и там, в очереди за деньгами, я встретила почти то, что надо. Элегантный весь, в черном пальто и тёмных очках, худой, как щепка, и ужасно попиленный. Давно выпавший из цепочки размножения — на мой вкус, но по самоощущению жених (ну то есть он сам о себе думает, что ещё ого-го). Густо пахнущий корицей — будто он ею пересыпается от моли.
— Я Дегтярёв. Писатель. Классик, — сообщил он. — Посмотрите обо мне в интернете.
— А я Марта.
Тут он решил, что мы уже стали достаточно близки, и снял очки. Под правым глазом обнаружился свежий роскошный бланш.
— Несчастный случай, — скупо объяснил он.
— Ай, да не переживайте, вот и у меня тут на лбу…
И вот мы сидим, два простых русских писателя — с синяками, и такая в этом глубокая литературная традиция проглядывает, что хоть сейчас бери гонорар и бегом к гастроному.
— Пришлите мне ссылку на ваши тексты, Марта.
— Да наберите в яндексе «Марта Кетро», что-то выплывет.
— Чёрт, я не запомню.
— В метро сегодня поедете кататься — посмотрите на карту.
— А, — он безнадёжно махнул рукой, — вечером всё равно напьюсь, напьюсь и забуду.
Ну и всё, меня в кассу позвали.
Но красиво, чёрт, красиво.
Но то зубр, а что же Молодые Писатели?
Для начала: МП бывает любого возраста. Молодость его в том, что он только начал писать и/или печататься. «И/или» — потому что не все такие чёртовы везунчики, которые едва взялись творить, как тут же их и публикуют. Иные по десять лет делают это в стол (под кровать, в тапок), прежде чем дорастут до книги.
Так что встречаются желчные, толстые и нетрезвые МП средних лет.
Бывают ложные МП, так называемые номенклатурные молодые писатели, которых призывают на официальные мероприятия, когда нужно предъявить президиуму творческую молодежь. На самом деле они уже давно зубры — но несколько иного жанра. Сейчас мы о подлинных образцах.
МП создан для текста, соответственно ничего не делает попусту: не общается, а собирает материал, не глазеет, а впитывает впечатления, не живёт, а накапливает опыт. И он не просто ездит, а путешествует по стране. Владимир Березин как-то нашел, что вообще русские писатели чрезвычайно любят путешествовать, но МП — чего-то особенно, у него в попе шило, а в голове — полная уверенность, что в Москве людей нет, а все они на натуре. Да, за МКАДом жизни не существует, но народ — весь там.
44 
