13 
— У тебя есть братья и сестры? — спросил я, когда молчание стало тягостным.
— Девять душ, — со своей койки ответил Том.
— Много. Ты какой по счету?
— Последний. — Он будто поперхнулся. — Самый младший. Поэтому я должен стать священником. Две сестры уже монахини. А у вас в семье много детей?
— Только я и сестра. Еще был брат, но он умер.
— Ты рад, что ты здесь? — спросил Том.
— Конечно. У меня призвание.
— Кто тебе сказал?
— Мама.
— Она-то откуда знает?
— Однажды она смотрела «Программу для полуночников» и ей было Богоявление.
Я услышал какой-то звук — то ли фырканье, то ли сдавленный смех.
— Господи Иисусе, — сказал Том, и я прям вытаращился. Как-то на уроке географии один парень так сказанул и схлопотал ремня — десять ударов по каждой руке. Больше он так не говорил. — Мудня какая-то.
— Не бойся, — наконец ответил я. — Тут хорошо. Наверняка.
— Чего ты заладил? Кого ты хочешь убедить, меня или себя?
— Просто хочу помочь.
— Похоже, ты большой оптимист, да?
— Думаешь, тебе здесь не понравится?
— Нет, — резко сказал он. — Я тут чужой. Мне здесь делать нечего.
— Тогда зачем приехал?
— Потому что здесь безопаснее, — после долгого молчания проговорил Том.
Больше он ничего не сказал. Мы отвернулись каждый к своей стенке, но от возбуждения и мыслей я еще с час не мог уснуть и потом вдруг услышал, что Том плачет, уткнувшись в подушку; я хотел подсесть к нему и успокоить, сказать, что все будет хорошо, однако не решился.
— Ну что, договорились? — спросил архиепископ Кордингтон. — Попробуешь?
Я покорно вздохнул:
— Коль вы этого желаете…
— Молодец. — Архиепископ положил тяжелую руку мне на колено. — Помни, это не навечно, и не тревожься. Всего несколько лет. А потом я верну тебя в твою школу, обещаю.
— Правда? — обнадежился я.
— Слово чести, — улыбнулся архиепископ. — Может, получится скорее. Как только все рассосется.
— Я не понял. Рассосется — что?
Архиепископ замялся.
Вся эта проблема с заявками. Новые кадры появятся скоро, к бабке не ходи. И тогда ты вернешься в Теренур. Окажи мне услугу, Одран, пригляди за этим приходом, а там не успеешь оглянуться, как будешь на прежнем месте. Ну ладно. — Он тяжело встал. — Вынужден тебя прогнать, если только не хочешь послушать жалобы восьми монахинь на плачевное состояние удобств.
— Нет, спасибо, — рассмеялся я.
— Благодари Тома Кардла. — Архиепископ прошел к столу. — Это все он. Да, кстати, как твоя сестра? — Вопрос его остановил меня в дверях. — Ты говорил, она хворает.
— Уже давно. Мы делали что могли, но, видимо, придется определить ее в лечебницу. Там ей обеспечат уход.
— Прости за вопрос, а что с ней такое?
— Ранняя деменция. Мы наняли сиделку, однако она уже не справляется. Иногда сестра меня узнает. Бывает — и нет.
— Может, и к лучшему, что она не знает о сыне, — проворчал архиепископ. — Обо всей этой его матерщине. Кажется, он тоже с приветом? Где-то я об этом читал.
Я опешил, словно он вдруг плюнул мне в лицо, но архиепископ на меня не смотрел и, похоже, не ждал ответа; он рылся в бумагах на столе, готовясь к приему следующих посетителей. Я молча вышел, прикрыв за собой дверь, в коридоре я встретил восемь монахинь, которые расступились, словно Черное море, и приветствовали меня идеально слаженным хором:
— Доброго дня, отче.
Вот так вот. Никаких вестей от архиепископа больше не было, но о чем еще говорить, если решение принято. Мне оставалось лишь собрать манатки, невзирая на то что из-под меня выдернули четверть века моей жизни.
Глава 3
1964
Вначале нас было трое, потом стало четверо, затем пятеро, а потом вдруг опять трое.
Три года я был у папы с мамой единственным ребенком, но в силу своего малолетства не мог оценить всей прелести этого положения. По всем меркам, я был милый дитя: беспрекословно засыпал и ел, что давали. В детстве у меня что-то случилось с глазами, и родители, испугавшись, что я ослепну, повели меня к окулисту в больнице на Холлс-стрит, но все прошло само собой без всяких последствий.
В 1958 году появилась Ханна — мяукающее существо, которое временами орало благим матом, провоцируя ссоры между родителями: мама кричала, что у нее уже нет сил, а папа смывался в пивную. Малышка отказывалась от еды, тогда ее тоже показали врачу, и тот сказал, что ребенок должен есть, иначе погибнет.
13 
