Последние отзывы

  103  

Вот почему от здания суда Доусон поехал к себе в отель и, подкрепившись несколькими порциями «кентуккийской амброзии», решил ответить на десяток эсэмэс и голосовых сообщений, оставленных для него Хэрриет. Как он и ожидал, первые минут пять разговора были посвящены его в высшей степени безответственному поведению, недисциплинированности, ненадежности и эгоизму. Потом Хэрриет спросила, действительно ли он попал в полицию и подвергся допросу в связи с убийством некоей молодой женщины. Должно быть, кто-то из сотрудников редакции наткнулся на информацию об этом в Сети и немедленно доложил начальнице. Хэрриет, к ее чести, не сразу в это поверила, но потом, по-видимому, сама отыскала в Интернете новости из Саванны и прочла сообщение в сводке последних событий. Теперь она требовала объяснений, однако Доусону никак не удавалось вклиниться в ее бесконечный монолог. Когда ему это окончательно надоело, он, прервав начальницу на полуслове, пригрозил повесить трубку, если она не заткнется.

— Если будешь продолжать в том же духе, я уволюсь, — сказал он. — Клянусь, чем хочешь!

— Увольняйся! Мне наплевать!

— Ну и замечательно! Не знаю только, как ты объяснишь совету директоров, почему твой лучший штатный журналист продал сенсационную историю конкурирующему изданию.

Это заставило Хэрриет прикусить язык, и в течение следующих пяти минут она внимательно слушала его прилизанную и изрядно сокращенную версию событий, которые привели его в тюрьму.

— Меня допрашивали вместе с другими людьми, которых видели в обществе жертвы в последние часы перед преступлением, — сказал ей Доусон. Это не было чистой правдой, но и ложью его слова назвать было нельзя. — Я вызвал у детективов наибольшее подозрение, поскольку разговаривал с погибшей за считаные минуты до убийства, поэтому они и решили меня задержать. В итоге я провел в каталажке целую ночь… Впрочем, это было даже познавательно. Единственное, что мне не понравилось, это то, что вычистить зубы мне удалось только сегодня утром.

После небольшой преамбулы Доусон в общих чертах, но не опуская кровавых подробностей, рассказал Хэрриет о репортаже, который собирался писать.

— Вот, значит, как… — проговорила Драконша. — Я, честно говоря, думала, что ты мне очки втираешь, а оказывается… Нужно отдать тебе должное, Доусон, история может получиться просто отличная, особенно если учесть, что этот Вессон — ветеран войн в Ираке и Афганистане.

— В этом-то вся соль, — сказал Доусон, с вожделением поглядывая на холодильник, где хранилась бутылка с остатками бурбона. — Герой войны возвращается домой и погибает в результате бытовых разборок…

— Прекрасно! Действуй в этом ключе и дальше. Что, кстати, представляет собой этот Уиллард Стронг?

— Типичный мерзавец. И к тому же здоровый как бык.

Но Хэрриет сразу уловила сомнение в его голосе.

— Тебя что-то смущает?

— По-моему, он тупой как пробка: две извилины, и те прямые. Во всяком случае, на Эйнштейна Уиллард Стронг не тянет, а это преступление было… достаточно сложным.

— По-твоему, он был не способен его совершить?

— Я считаю, Стронг был вполне способен застрелить жену и ее любовника, — сказал Доусон. — Но после этого… после этого инстинкт подсказал бы ему только один выход — бежать как можно быстрее и как можно дальше. Так бы он и бегал, пока бы его не поймали. Но остаться на месте преступления и попытаться уничтожить улики, да еще таким экстравагантным способом… Мне это не нравится — слишком уж тонко спланировано. Я думаю…

— Это и есть твоя проблема, Доусон. Ты слишком много думаешь. Анализируешь. А между тем вовсе не каждая статья должна быть посвящена психологическому портрету преступника — тому, как он стал таким да что его толкнуло на скользкий путь… Напиши самый обычный забойный полицейский репортаж: уверяю тебя, это именно то, что нам нужно. Поменьше психологии — читатели не любят слишком умные статьи. Публике нравится кровь, отвратительные подробности, жестокость… Ну, можешь сделать свой материал чуточку сентиментальным, раз уж одна из жертв — герой войны. Наши подписчики это с удовольствием слопают… извини за каламбур.

— Ха-ха, я понял.

— Да, было бы неплохо получить интервью у этого… Стронга. Как ты думаешь, ты сумеешь этого добиться?

— Только после того, как ему вынесут приговор… Многое будет зависеть от того, каким будет этот приговор.

  103