20 
ах, какой счастливчик я,
прожигаю жизнь почем зря,
потому что у меня
карман полон грез.
это все моя страна,
даже пусть и без гроша,
потому что у меня
карман полон грез.
Или так:
нет уж денег на счету,
и к друзьям уж не иду.
что же делать,
как же быть,
лучше свет я погашу
и во сне себя спрошу.
чего они нам не скажут, это что наших психопатов и наших убийц породил наш нынешний образ жизни, наш старый добрый чисто американский способ жить и умирать, черт, да то, что мы еще не поголовно выплескиваем свое помешательство наружу, это просто чудо! а раз прежде разговор шел совершенно серьезный, давайте закончим беседу о безумии дискотекой, как-то я был в Санта-Фе и разговаривал, ну, вернее, выпивал со своим приятелем, который слыл весьма известным психоаналитиком, и вот в середине очередной нашей пьянки я спросил его:
— Джин, скажи мне, я псих? давай, дружище, колись, я готов ко всему.
он допил свой стакан, поставил на столик и ответил:
— сперва ты должен мне заплатить.
тут-то я и понял, что по крайней мере один из нас уж точно псих, губернатора Рейгана и спортивных журналистов с нами не было, и второй Кеннеди был еще жив. но меня посетило какое-то странное чувство, я сидел, пил и ощущал, что не так все хорошо, что все плохо и будет плохо как минимум еще пару тысячелетий.
итак, мой друг в армейском камуфляже, теперь слово за тобой.
— хана, — сказал Андерсон, — мертвечина победила.
— мертвечина победила, победила, победила, — повторил Мосс.
— а кто в бейсболе победил? — спросил Андерсон.
— понятия не имею.
Мосс подошел к окну, выглядел проходившего мимо американца мужского пола.
— эй, кто там выиграл в бейсболе? — заорал Мосс, высунувшись из окна.
— «Пираты», три — два, — ответил американец.
— ты слышал, нет? — обратился Мосс к Андерсону.
— ага. «Пираты», три — два. мне интересно, кто победил в девятом заезде?
— это я знаю, — отмахнулся Мосс — Космонавт Второй, семь к одному.
— а кто наездник?
— Гарза.
оба присосались к своему пиву, они еще недостаточно окосели.
— мертвечина победила, — проронил Андерсон, отдышавшись.
— сказал бы чего новенького, — отозвался Мосс.
— пожалуйста: если в ближайшее время я не дорвусь до свежей пиздятинки, то совсем с катушек съеду.
— за пиздятину всегда приходится дорого платить, лучше забудь.
— знаю, но забыть не могу, уже начинает сниться полный бредос. будто я кур ебу в жопу.
— кур? как же их можно ебать?
— не знаю, во сне получается.
они снова переключились на пиво, два давних друга, обоим за тридцать, у обоих отупляющие работы. Андерсон был женат, но потом развелся, двое детей остались с матерью. Мосс женился дважды и дважды разводился, тоже наплодил безотцовщину, дело происходило субботним вечером у Мосса на квартире.
Андерсон швырнул опустевшую бутылку по длинной дуге, она угодила в огромную мусорную корзину, заполненную пустой пивной тарой.
— ты знаешь, — заговорил он, — некоторые мужики просто не уживаются с бабами, у меня никогда с ними не ладилось, сплошняком тоска зеленая, а когда заканчивается, меня как будто во все щели выебли.
— ты что, пытаешься шутить?
— да ты знаешь, о чем я: это все надираловка. трусы на полу, недоотстиранные от летнего поноса, она шагает в ванную победной поступью, а ты валяешься на кровати, как расползшаяся квашня, таращишься в потолоки думаешь: что вся эта хренотень значит? и потом остаток вечера слушаешь ее пустопорожнюю трескотню… а ведь у меня еще есть дочь, м-да, слышь, я, наверное, ханжа или педик, ну, или что-то в этом роде, как думаешь?
— да нет, брат, я понимаю, о чем ты. мне тут припомнился один случай, как-то приятель сосватал мне бабенку, ну я и завалил к ней с пинтой и с порога отстегнул еще десятку, мы неплохо покувыркались, я не рассчитывал там на всякие духовную близость, родство душ и тэ дэ и тэ пэ. просто опростал яйца, расслабился, лежу, таращусь в потолок, жду, когда она в ванную свалит, а она пошарила под диваном, вытянула оттуда какую-то ветошь и протягивает мне, чтобы я подтерся, значит, меня чуть не вывернуло наизнанку, эта чертова тряпка аж задубела вся. но я отыграл как профи, отыскал мягкое местечко и подтерся, знаешь, пришлось изрядно постараться, чтобы отыскать свободный пятачок на той тряпице, а она потом спокойно подтерлась этой же ветошью, я тут же свалил без оглядки, так что если ты хочешь назвать это ханжеством, валяй — я ханжа.
20 
