Последние отзывы

  107  

— Имеете ли вы представление, господа, о том, с кем вы сейчас имеете дело?

Испуганные взгляды послужили ответом на его вопрос.

— Черт вас всех забери! Да что же это за власть, которую она имеет над всеми вами? Как может эта девчонка заставить вас так рисковать, защищая ее?

При этих словах Мэриан почувствовала, как все сжалось у нее внутри. О Боже, что же она наделала, как подвела всех этих людей!

Мистер Тиббет поднялся, лицо у него было торжественно — печальным.

— Милорд, нам тяжело видеть, что вы гневаетесь на нас. Боимся ли мы вашего гнева? Конечно, боимся. Мы знаем, что наш город ни за что бы не выжил без ваших арендаторов, наши купцы и ремесленники не смогли бы процветать без вашего покровительства и защиты, и даже наша церковь может пострадать без ваших великодушных пожертвований.

Он взглянул на Мину, и выражение его лица смягчилось. Он чуть улыбнулся ей и продолжал:

— Но мы уверены, что вы столь же благородный человек, как и ваш отец. И вы должны признать, что Мина не сделала вам ничего дурного…

— Пока, — поспешно вставил Гаретт.

Мистер Тиббет нервно сглотнул.

— Пока. И никогда впредь, в этом я могу вас заверить. Я так скажу… она боится всех знатных вельмож, и у нее, следует признать, есть серьезные причины бояться вас. Но, милорд, я уверен, вы не станете винить ее за эти страхи или считать, что в них есть какая-то угроза для вас лично.

Взгляд Гаретта впился в бледное лицо Мэриан.

— Только виновные испытывают страх.

Мэриан только беспомощно смотрела на него и, задержав дыхание, ждала, что ответит мистер Тиббет.

— Или несправедливо обвиненные, — добавил мистер Тиббет. — В любом случае она доказала, что достойна нашего доверия с того самого дня, когда приехала в Лидгейт. Неужели вы хотите, чтобы мы за всю ее доброту отплатили ей злом, выдав ее секреты?

Когда Гаретт перевел свой грозный, негодующий взгляд на мистера Тиббета, Мэриан не выдержала.

— Милорд, пожалуйста, не мучайте больше этих людей. Я единственная, кто заслужила ваш гнев. Если вы считаете, что я — преступница, что ж, обвините меня в преступлении и отведите к констеблю. Если меня заключат под стражу, то пусть, по крайней мере, меня будет сторожить настоящий тюремщик!

От этих слов лицо Гаретта помрачнело еще сильнее.

— Черт возьми, Мина, я вовсе не хочу увидеть вас за решеткой или на эшафоте. Я надеялся, что вы понимаете это! Но я бы хотел, чтобы вы доверяли мне. Ясно, что вы скрываетесь от кого-то или от чего-то. И мне не важно, что это или кто это. — Он обвел взглядом всех присутствующих. — Даже если это мой дядя.

Затем он снова взглянул на нее.

— Но я не могу защитить вас, если не знаю, что вам грозит! И я не могу доверять вам, если вы не доверяете мне. Так почему бы вам не сказать мне правду и не покончить со всеми тайнами.

О, как бы она хотела этого! Как это было бы чудесно — довериться ему, поверить, что он и в самом деле может ее защитить. Но как она могла на это решиться? Несмотря на все его клятвы, он был и оставался верным слугой короля. Возможно, он смог бы уберечь ее от многих опасностей, но защитит ли он ее от самого короля? Защитит ли он ее тетю и всех жителей Лидгейта от королевского гнева?

Мэриан отвела глаза, понимая, что, как бы страстно ей ни хотелось этого, она не сможет положиться на него. Слишком большой риск.

— Милорд, — почти прошептала она чуть охрипшим голосом, — мне нечего вам сказать.

В комнате воцарилась зловещая тишина. Наконец Гаретт выдавил сквозь стиснутые зубы:

— Господа, не позволите ли вы мне сказать несколько слов Мине наедине?

Мгновенно комнату наполнили звуки отодвигаемых стульев и быстрых шагов, когда мужчины поспешно покидали комнату. Мистер Тиббет замешкался в дверях, словно хотел заговорить, но, встретив ледяной взгляд взбешенного графа, посчитал за лучшее ретироваться.

Какое-то время после того, как вышел последний из мужчин, Гаретт молча стоял у противоположного от Мэриан края длинного стола. Ее сердце бешено стучало от страха, и она не чаяла, как выбраться отсюда. Наконец она отважилась взглянуть на Гаретта. Он смотрел на нее странным взглядом, словно она была диковинным, экзотическим существом, какого ему никогда прежде не приходилось видеть.

— Я потрясен, — наконец сказал он, и горькая ирония, прозвучавшая в его словах, больно резанула ее. — А я-то полагал, что я единственный человек, околдованный вами. Теперь я вижу, что вы поймали в свои сети весь город. Как вам это удалось?

  107