очень нудно 
52 
— Этот мерзавец, — он указал на лежащего навзничь мужчину, — пытался поджечь поле. И ему бы это удалось, если бы я не остановил его, выпустив ему кишки еще до того, как он закончил свою грязную работу.
Тот, что был пониже, фермер-арендатор этих полей, в гневе потряс кулаками, грозя высокому.
— Ты «остановил» его только после того, как я вырвал факел у него из рук и он уже не мог больше навредить! И он был безоружен! Если бы не твоя глупость, я бы захватил поджигателя, а его светлость смог бы задать ему кое-какие вопросы. Уж было бы лучше узнать, кто послал этого негодяя поджечь наши поля, чем получить бессловесный, безымянный труп. Теперь от него никакого проку, только и осталось, что похоронить!
Гаретт вновь внимательно осмотрел место происшествия. Погасший факел валялся неподалеку, откатившись в траву. От него еще поднимался дымок, говорящий, что факел потух только что. Затем он взглянул на распростертого на земле человека, пытавшегося поджечь его поля. Если он и был вооружен, то сейчас оружия нигде не было видно.
Все так же молча Гаретт перевел изучающий взгляд на высокого селянина. Тот в некоторой растерянности посматривал то на графа, то на фермера, видимо, соображая, как лучше оправдать свои действия.
— Возможно, я действительно несколько поспешил, — проворчал он наконец. — Но только откуда мне знать, что у него не было оружия? Я действовал так, как на моем месте поступил бы любой солдат.
Гаретт задумался на несколько мгновений, затем спросил:
— Твое имя Эштон, так?
Высокий кивнул.
— И ты был солдатом?
Эштон прикусил с досады губу и опустил взгляд, ничего не ответив.
— Когда ты пришел наниматься на работу, то сказал, что был фермером, — требовательным тоном продолжал Гаретт, а затем еще более холодно добавил: — Отвечай на мой вопрос. Ты когда-нибудь служил в солдатах?
— Я всего лишь хотел сказать, милорд, что, защищаясь, действовал так, как на моем месте действовал бы любой солдат.
— Так, значит, ты служил солдатом.
— Да нет же.
Взгляд Гаретта скользнул по окровавленной шпаге Эштона, а затем обратился к распростертому на земле телу.
— Ты уволен, — ледяным тоном сообщил граф. — Я больше не нуждаюсь в твоих услугах.
Фермер-коротышка мрачно кивнул, выражая тем свое одобрение. Эштон же смущенно взглянул на графа.
— Но, милорд… почему? — пробормотал он, однако под пристальным взглядом хозяина внезапно побагровел и отвел глаза.
— Я не намерен поощрять лжецов, — спокойно ответил Гаретт. — Простой фермер не носит с собой шпаги, да и зачем было скрывать, что ты когда-то служил солдатом.
На какой-то короткий миг лицо Эштона преобразилось, словно с него сорвали маску. В его глазах вспыхнула и погасла ненависть загнанного в угол зверя.
— Милорд, я… я не был уверен, что вы примете меня на работу, если я признаюсь, что был когда-то солдатом. Вояки ведь редко бывают хорошими фермерами. Но если вы оставите меня, то можете обнаружить, что это выгодно — иметь на своей стороне верного вам солдата.
Гаретт улыбнулся, хотя его глаза по-прежнему излучали зимнюю стужу.
— Возможно, это так. Но только мне не нужны солдаты-лжецы!
На этот раз Эштон побледнел, однако, казалось, не хотел замечать прямого оскорбления.
— Ваша светлость увидит, что моя преданность…
— Преданность кому? — мрачно перебил его Гаретт. — Вот ключевой вопрос. Нет. Я уверен, для нас обоих будет лучшим выходом, если ты покинешь мое поместье, прежде чем твоя «преданность» не поставит под удар меня и моих людей и не заставит меня принять более действенные меры.
Явная угроза, прозвучавшая в тоне графа, заставила Эштона вновь побагроветь, однако в ответ он лишь слегка поклонился, показывая тем самым, что принимает решение хозяина. Затем, резко развернувшись на каблуках, зашагал по направлению к Лидгейту, напряженный, весь дрожа от едва сдерживаемого гнева.
Фермер с презрением смотрел ему вслед.
— Помяните мои слова, милорд. Вы не пожалеете, что избавились от него. Это тот еще мерзавец, несмотря на все его речи.
Однако Гаретт мрачно покачал головой.
— Настоящий мерзавец тот, кто послал его. И этот человек заплатит мне, как только я смогу доказать его вину.
Внезапно они услышали, как тот, которого они посчитали мертвым, издал слабый стон. Гаретт мгновенно нагнулся и увидел, что у раненого чуть дрогнули веки.
52 
