очень нудно 
55 
Джино помог Алдо подняться. Несмотря на кровотечение, у того хватало сил на то, чтобы сыпать проклятиями на протяжении всего пути.
Через боковой вход они попали на улицу, где уже ждала машина.
— Живее! — заорал Энцо на водителя, тут же беспрекословно подчинившегося.
— Вы в порядке, босс? — тревожно спросил он, трогая машину с места.
— Только не вашими молитвами, — бросил Энцо. — Как это им удалось пройти незамеченными мимо Большого Макса и Шотти?
— Их застали врасплох. А стрельба поднялась большая. Я тут же бросился в машину и подогнал ее к задним дверям, как ты всегда говорил мне. Я не ошибся, босс?
— Все ты делал правильно. — В голосе Энцо еще слышалось напряжение. — Давай прямо на вокзал. Мне нужно, чтобы эти двое побыстрее убрались отсюда. — Он повернулся к Джино. — А ты молодец! Мне нравится твой стиль. И выстрел отличный.
Джино кивнул. Он боялся произнести хотя бы слово. Ему казалось, что, если только раскроет рот, его тут же вырвет.
Автомобиль остановился у здания железнодорожного вокзала, и Энцо принялся чуть ли не выталкивать их из салона. Ему требовалось как можно скорее начать заниматься собственными делами: рыба сама шла в его сети, в такие моменты нельзя отвлекаться ни на что другое.
— Отведи Алдо в туалет, перевяжи его. Возьми. — Он протянул Джино свой пиджак, а затем крепко пожал ему руку. — Мы еще увидимся. Будем работать вместе — у нас получится, ты сегодня сам доказал это. Ты мне понравился. Знаешь, когда нужно действовать, а когда побыть в стороне. Для меня ото очень важно.
И опять Джино кивнул. Машина резко взяла с места, оставив его и Алдо у входа в вокзал. Шел сильный снег.
— Мне что-то плохо, — пробормотал Алдо. — Почему бы нам не вернуться в свой номер?
— Энцо прав. Мы должны убраться из города, и чем скорее, тем лучше. Это в наших интересах — не сильно светиться здесь.
— Мне нужно в больницу.
— Брось. — Джино ввел его в здание вокзала. — Я перевяжу тебя.
— Тоже мне доктор долбаный нашелся.
— Кончай сволочиться. У тебя всего лишь царапина. Если бы в тебе сидела пуля, ты и на ногах-то не смог бы стоять.
— Да ты, оказывается, эксперт! Какое дерьмо! Пройдя в мужскую комнату и сорвав с Алдо пиджак и рубашку, Джино с облегчением увидел, что был прав. Никакой дырки в руке не было — просто сильное кровотечение из длинной царапины. Джино сорвал со стоны полотенце и плотно обмотал им руку Алдо.
— До дома продержишься, — сказал он. Однако Алдо оказался неблагодарным.
— Мне нужно в больницу, — повторил он с упреком. — Если бы здесь была Барбара, она бы проследила за этим.
— Да. Как же. Барбара съела бы на завтрак твои протухшие яйца. Надевай рубашку, и пошли искать наш поезд.
Алдо натянул на себя испачканную кровью сорочку, прикрыл ее пиджаком Энцо, оказавшимся для него изрядно великоватым. Он сунул здоровую руку в карман и тут же воскликнул:
— Ты только взгляни на это!
На ладони его Джино увидел две пачки денег. В каждой оказалось по тысяче замусоленных однодолларовых купюр.
— Наверное, он просто забыл их вытащить, — сказал он.
— Или это, или он оставил их для нас, — предположил Алдо.
— Это не для нас, — резко перебил его Джино. — Деньги мы вернем ему. Положи.
Но он знал, что Энцо умышленно оставил пачки долларов в кармане. В конце концов, две тысячи — неплохая цена за убийство, а?
Вернувшись в Нью-Йорк, Джино продолжил разрабатывать свои планы. Жизнь коротка. Теперь-то он очень хорошо понимал это. О бренности земного существования напоминали и газетные заголовки.
«ПЯТНАДЦАТЬ УБИТЫХ. БОЙНЯ В ЧИКАГСКОМ КЛУБЕ».
А ведь вполне могло случиться так, что он, Джино, лежал бы сейчас в одном из чикагских моргов. Так и не успев за этот год никого трахнуть. Мальчишкой, с нетерпением ожидавшим женитьбы. Ожидавшим. Какое отвратительное слово.
Джино Сантанджело не мог больше ждать.
Он направился к мистеру Пуласки. Старик был плох. Пока Джино отсутствовал, на улице его остановили какие-то парни и ограбили. Отняли золотые часы — единственную ценную вещь — и три последних доллара. А в обмен оставили два сломанных ребра, избив так, что все тело его представляло собой сплошной синяк.
— Кто это сделал? — допытывался Джино. — Вы никого не запомнили?
Лицо мистера Пуласки исказила гримаса. Он слишком стар, он слишком устал для того, чтобы ввязываться в новые неприятности.
Джино склонился над его постелью, глаза его сделались бешеными.
55 
