22 
Дом. Настоящий дом, со стопками старых журналов, милыми безделушками – словом, незначительными мелочами, которые всегда присутствуют там, где живут дольше, чем полгода.
Вместо этого все свое детство и юность Стар провела на чемодане, честно пытаясь разделить энтузиазм родителей, обожавших каждое новое место, куда они приезжали. Однако подавить тоску, накатывавшую каждый раз, когда приходилось снова собирать вещи и уезжать, удавалось все реже и реже.
Как глупо с ее стороны было надеяться на то, что она обрела такой дом с Сержио. Господи, Стар уже начала покупать кулинарные книги и журналы, которые понемногу скапливались на столике в гостиной…
Эта мечта тоже бесследно исчезла. И все же оставить Сержио было гораздо легче, чем дом, который, как ей казалось, скоро станет их общим убежищем.
И теперь Стар, наконец, нашла воплощение своих представлений об идиллии и гармонии. Поднявшись по ступенькам крыльца, отперев дверь и войдя в коттедж, она мысленно влепила себе хорошую затрещину за то, что ухитрилась в течение недели влюбиться в очередное временное пристанище, откуда скоро придется уходить.
Тяжело вздохнув, девушка закрыла глаза и прислонилась спиной к двери, желая, чтобы коттедж внезапно преобразился в мерзкую, неуютную обитель.
Снова оглядевшись, девушка увидела его все таким же гостеприимным.
Вот это настоящий дом! Золотистое дерево, теплые цвета, атмосфера уюта. Стар еще нигде не чувствовала себя такой спокойной, защищенной. Это было вдвойне странно, если учесть, что она едва успела здесь обжиться. И все же привыкать явно не стоило. Нужно как можно быстрее найти работу по своей настоящей специальности и другое жилье. Пока она оставалась в этом уголке рая на земле, приходилось проводить каждое мгновение рядом с Кэлламом, а это было как пытка.
Сегодняшний день оказался настоящим адом.
Теоретически утреннее занятие должно было помочь сбросить напряжение, расслабиться. Вместо этого, просидев целый день в офисе Кэллама, то и дело рявкающего на нее без причины и швыряющего трубку телефона, девушка находилась на грани. Она не знала, что лучше – уйти прямо сейчас или продолжать мучиться.
Но ей была нужна эта работа. Только поэтому Стар, стиснув зубы, улыбалась, старательно изображала полную безмятежность и выполняла все поручения босса.
Честно говоря, у нее были начальники и похуже. Тот же Дивас, который позволял себе толкать девушку, грубить ей, заставлять тянуться у станка так, что в следующее мгновение мышцы, казалось, должны были лопнуть от перенапряжения. Или другие признанные профессионалы, давным-давно покинувшие сцену, но при этом требовавшие, чтобы танцовщицы стояли ровнее, выше поднимали ноги, ниже приседали.
Пот стекал с нее литрами вместе с непрошеными слезами за время генеральных репетиций фламенко. Стар порвала сухожилие во время мамбо-марафона и упала в обморок после целого дня репетиций с польским хореографом, заставлявшим ее повторять движения мазурки и полонеза до тех пор, пока все мышцы не свело судорогами, а пальцы на ногах не начали кровоточить.
По сравнению с этими моральными уродами работа с Кэлламом, безусловно, выигрывала. По крайней мере, никто не требовал, чтобы она завязалась в узел.
Ее взгляд упал на маленького нефритового слона, притаившегося на каминной полке с гордо поднятым хоботом. Очевидно, это талисман, притягивающий удачу.
Стар хмыкнула: «Это не единственный слон в посудной лавке. Второй, и куда более заметный, не покидал нас ни на секунду, несмотря на то, что оба упорно отказывались признавать его существование. Обоюдная страсть…»
И теперь она приготовилась пережидать вечер в одиночестве, пока самый сексуальный мужчина на свете, скорее всего, уже скользнул под атласные простыни. Обнаженный. Стар была готова отдать все, что угодно, лишь бы получить право сейчас вернуться в главный дом и потребовать, чтобы они продолжили начатое в прошлый раз.
Однако теперь ее сдерживала ею же проведенная черта. Вторая ночь резко изменит их отношения, какими бы четкими сейчас ни казались правила. Увы, Стар никогда не была способна разграничить работу и личную жизнь. Если она начинала встречаться с парнем, то готова была подарить ему свою душу и сердце. А вручить эти дары человеку вроде Кэллама… это как танцевать со сломанными пальцами. Невыносимо.
Он не искал серьезных отношений и сам сообщил ей об этом.
На протяжении последней недели она позволила себе помечтать немного о ненавязчивом, легкомысленном романе без всяких обязательств, но в итоге отказалась от этой идеи. Не было смысла отрицать появление слабой надежды на то, что Кэллам в процессе может захотеть чего-то большего…
22 
