очень нудно 
77 
— Солнышко, что произошло? Ну давай, вытри глазки и иди ко мне. Не бойся, больше тебя никто не обидит, я этого не позволю. Слышишь? Иди ко мне, я твой друг.
— Зачем ты приехал? Полюбоваться на меня, посмеяться? Что ж, вперед, какие проблемы! Если с женщиной случается несчастье, все мужчины хором начинают твердить «сама виновата». Что ж, начинай, ты же за этим сюда приперся! Я себя не так вела и спровоцировала невинных мальчиков на насилие. Куда же им, бедолагам, было от меня, стервы, деваться? Ну, чего молчишь! Давай, делай то, за чем приехал! Ты ведь тоже меня хочешь, как те пацаны? Ну давай, герой-любовник, вперед! Такому опытному человеку я отдамся запросто! Ты же не будешь меня калечить, верно? Все по правилам сделаешь?
— Никто не собирается делать тебе больно или винить во всех смертных грехах. Я приехал помочь тебе. Не хочешь, не говори ничего, только не отталкивай меня, позволь просто быть рядом.
— Иди откуда пришел, все вы одинаковые. Сначала «любимая, желанная», а потом «шлюха, дрянь, подстилка»! Ненавижу вас, ненавижу! Сволочи, гады! Отстаньте от меня!
Да, одними уговорами здесь было не справиться. У Ксении была самая настоящая истерика, и никаких доводов она слушать не желала. Дэн отметил, что ее губы от плохо сдерживаемых рыданий побледнели и стали почти голубыми, а руки дрожали мелкой дрожью. Плохо дело, девочка завелась. Надо было как-то выводить ее из такого состояния. Оставался только один способ. И Берсерк решительно взял Сороку на руки. Она взвизгнула и попыталась вырваться из его объятий, но не тут-то было.
Пока он нес ее в ванную, Ксения умудрилась расцарапать ему руки и даже один раз укусить. Денис поставил девушку в ванну и окатил с ног до головы холодной водой из душа. Она заорала и попыталась выпрыгнуть прямо на кафельный пол, но ее мучитель был начеку. Дождавшись, пока стихнут ее крики и ослабнет сопротивление, Дэн включил теплую воду. Теперь Сорока только мелко-мелко тряслась, позволяя мужчине делать с собой все, что угодно. Перво-наперво Денис снял с нее остатки разорванной блузки, потом аккуратно расстегнул бюстгальтер.
— Снимешь сама остальное? — спросил он Ксению и, дождавшись утвердительного кивка, вышел из ванной комнаты.
Вернулся он буквально секунд через двадцать (опасался, что Ксения закроется на задвижку, а выбивать дверь очень не хотелось), неся в руках Ксюшин махровый халат, еще раньше запримеченный им на стуле. Сорока к этому моменту уже сидела в ванне совершенно обнаженная, обхватив колени руками и низко склонив голову. Закрыв сливное отверстие пробкой и окончательно подобрав температуру воды, Денис намылил банную перчатку и мягкими круговыми движениями принялся намыливать Ксюшину спину. Потом осторожно перебрался к ее рукам и груди. Ксения сидела вялая и внешне совершенно безразличная к тому, что с ней происходит. Даже когда Берсерк решил помыть ее роскошные волосы и шампунь попал ей в глаза, Сорока только беззвучно плакала, пока он устранял досадные последствия своей ошибки.
Когда с водными процедурами было покончено, Денис вытер Ксюшу большим полотенцем, завернул в халат и так же на руках отнес обратно в комнату. Сорока сидела на кровати как большая китайская кукла, смотрела невидящими глазами в пространство и молчала. Что ж, Берсерк был готов и к этому варианту. Он достал из кармана маленький пакетик с непонятным содержимым, а потом занялся странными манипуляциями с пачкой «Беломора», вытряхивая ее содержимое в пепельницу, которую некурящая Ксения держала на случай прихода гостей. Впрочем, всего этого Сорока не видела. Она просто тихонько раскачивалась из стороны в сторону, напевая про себя одной лишь ей известный мотив.
Когда Денис протянул ей зажженную папиросу, она коротко дернулась: «Нет». Когда же он ласково, но настойчиво поднес-таки папиросу к ее губам, она только взглянула на него, как тигрица на укротителя, и затянулась. Аромат, который ударил ей в ноздри и опалил небо, был каким-то чудным, непохожим на обычный сигаретный дым. Пахло горелым сеном и какими-то травами. После этой папиросы сильно саднило горло, но в целом Сорока с ней справилась. Прошло еще минут пять-десять. Денис сидел на корточках, держал в ладонях руку Ксении и внимательно наблюдал за ней.
Вдруг он нарушил молчание и спросил:
— Что ты сейчас хочешь больше всего? Только честно.
В ответ Сорока с истерическим смешком выдавила из себя:
77 
