очень нудно 
87 
А меня переполняла такая радость, что, когда мы отъехали от дома, мне стоило немалых усилий заставить себя сдержаться и не запеть вслух.
Стояло ясное солнечное утро, легкий морозец украсил инеем деревья, а пруды и ручьи затянул тонкой ледяной корочкой.
Наш экипаж развил довольно хорошую скорость на неровных сельских дорогах. Дети были в прекрасном настроении. Элвин беспрестанно болтала, а Джилли сидела рядом со мной молчаливая, но, по всему видать, бесконечно довольная жизнью. Я заметила, что она сжимает в кулачке подол моей юбки, и это вызвало в моей душе новый прилив нежности.
Билли был весьма словоохотлив, и, когда мы проезжали мимо могильного холмика у очередного перекрестка, он произнес молитву за упокой несчастной души.
— Хотя вряд ли эта душа может упокоиться, мои милые. Человек, которого постигла такая смерть, никогда не найдет покоя. То же самое при любой насильственной смерти… все равно как его убьют. Такие мертвецы не могут лежать спокойно в могиле. Они ходят.
— Что за вздор! — возмутилась я.
— Лишь тот, кто ничего не знает, может назвать мудрость вздором, — обиделся Билли.
— Думается, некоторые люди обладают слишком богатым воображением.
Я заметила, что глаза детей прикованы к моему лицу.
— Смотрите, — я попыталась сменить тему разговора, когда мы поравнялись с обмазанным глиной домиком, окруженным пчелиными ульями. — Посмотрите вон на те ульи! Что это на них?
— Черный креп, — сказал Билли. — Он означает смерть кого-то из членов семьи. Если пчелам не сообщить о смерти и не разделить с ними свое горе, они будут очень переживать и могут даже обидеться…
Я вздохнула с облегчением, когда мы наконец-то прибыли на станцию.
В Пензансе ждал экипаж, которому предстояло доставить нас в усадьбу. Уже темнело, когда мы свернули на подъездную дорогу и вдали показалась темная громада дома. На крыльце стоял человек с фонарем в руках. Увидев подъезжающий экипаж, он закричал:
— Они приехали, бегите, скажите хозяину! Он велел сообщить ему, как только они появятся!
Мы с трудом выбрались из экипажа, полусонные дети едва держались на ногах. Я помогла им спуститься на землю, а когда обернулась, передо мной стоял Коннан. Уже сгустились сумерки, и я не могла детально рассмотреть его лицо, но точно знала, что он очень рад меня видеть. Хотя бы потому, что он взял мою руку и ласково ее сжал.
И тут Коннан произнес нечто странное:
— Я беспокоился, мне мерещились всевозможные несчастья. И уже жалел, что сам не поехал за вами.
Конечно же, он имеет в виду Элвин, подумала я. Не может быть, чтобы речь шла обо мне…
Но он в упор смотрел на меня, а я чувствовала, что еще никогда в жизни не была так счастлива.
— Дети… — начала было я.
Он посмотрел на Элвин и широко улыбнулся.
— Привет, папа, — сказала она. — Я так рада, что приехала к тебе!
Коннан положил руку ей на плечо, а она почти умоляюще посмотрела на него снизу вверх, как будто просила его поцеловать ее. Но это, похоже, было выше его сил.
Он лишь произнес:
— Я рад твоему приезду, Элвин. Тебе здесь понравится.
Тут я выдвинула из-за своей спины Джилли.
— Что… — начал он.
— Мы не могли оставить Джилли дома, — не дала ему договорить я. — Вы ведь не забыли, что дали свое разрешение на то, чтобы я ее учила?
Какое-то мгновение Коннан колебался. Затем посмотрел на меня и расхохотался. И в этот момент я поняла, что он так рад видеть меня, именно меня, что ему нет дела до того, кого я с собой привезла. Главное, что я приехала.
* * *
В течение двух последующих недель мне казалось, что мир жестокой реальности остался где-то далеко позади, а я поселилась в ином, новом мире, изобретенном мною самой, — добром, уютном и справедливом.
С момента моего приезда в усадьбу «Пенландстоу» со мной здесь обращались не как с гувернанткой, а как с очень дорогой гостьей.
Это способствовало тому, что с моей души будто сползла какая-то липкая пелена, и я вдруг опять стала веселой и жизнерадостной девушкой, какой была, когда жила в доме своего отца, приходского священника.
Мне предоставили очень милую комнату рядом с комнатой Элвин, и когда я попросила, чтобы Джилли тоже поселили по соседству со мной, это было немедленно исполнено.
«Пенландстоу» — очаровательный старый особняк, построенный еще в елизаветинский период. Он почти так же велик, как «Маунт Меллин», и в нем так же легко заблудиться.
87 
