17 
И что мне теперь делать? Волной захлестнула паника. «Третий Юнион-банк» ссудил компании «Глейзербрукс» пятьдесят миллионов фунтов. Поскольку сделка не была зарегистрирована, этот кредит – этот многомиллионный кредит – ничем не обеспечен. Если вдруг завтра «Глейзербрукс» обанкротится, банк окажется в самом хвосте очереди кредиторов. И, вполне возможно, не получит ни пенса.
– Саманта! – окликнула меня Мэгги. Я подскочила чуть ли не до потолка и инстинктивно прикрыла ладонью злополучную записку; хотя откуда Мэгги знать, что именно я разглядываю?
– Я только что узнала! – громким шепотом объявила она. – Гай рассказал! Поздравляю!
– М-м… Спасибо. – Я кое-как заставила себя улыбнуться.
– Я заварила себе чай. Вам заварить?
– Было бы здорово… Еще раз спасибо.
Мэгги исчезла, а я обхватила голову руками. Все попытки успокоиться разбивались о стену непередаваемого ужаса. Что ж, придется признаться хотя бы себе самой – я допустила ошибку.
Я допустила ошибку.
Что делать? Все тело словно сковало могильным холодом. Не могу сосредоточиться…
Внезапно вспомнились вчерашние слова Гая, и меня буквально затрясло от облегчения. «Ошибка не является ошибкой до тех пор, пока не появится возможность ее исправить».
Точно! Я могу все исправить. Я еще могу зарегистрировать кредит.
Придется помучиться. Придется уведомить банк – и «Глейзербрукс» – и Арнольда – и Кеттермана. Придется подготовить новый пакет документов. Хуже всего, придется смириться с тем, что все узнают о моем промахе. О том, что я допустила глупую, идиотскую ошибку, недостойную даже стажера.
Попрощайся со своим партнерством, – мелькнула паническая мысль. К горлу подкатила тошнота.
Но выхода нет. Нужно исправлять ситуацию.
Я поспешно зашла на сайт Регистрационной палаты и ввела в строке поиска «Глейзербрукс». Если только не было выдвинуто сторонних претензий, все должно получиться.
Я изумленно уставилась на страницу. Нет.
Не может быть.
На прошлой неделе некая компания «БЛСС Холдинге» выставила претензии на сумму 50 миллионов фунтов стерлингов. Наш клиент откатился в хвост кредиторской очереди.
Мысли неслись вскачь. Это плохо. Это действительно плохо. Нужно что-то предпринять, и поскорее. Нужно что-то сделать, пока не выставлены другие претензии. Надо… надо сказать Арнольду.
Меня будто парализовало.
Не могу. Не могу прийти к нему и объявить, что допустила элементарнейшую ошибку и что 50 миллионов фунтов стерлингов нашего клиента оказались необеспеченными. Я, ., я… мне следует разобраться самой, насколько это возможно. Минимизировать ущерб. Для начала позвоню в банк. Да, чем скорее они узнают, тем лучше.
– Саманта?
– Что?! – Я едва не выпрыгнула из своего кресла.
– Вы такая нервная сегодня, – со смешком заметила Мэгги и подошла к моему столу с чашкой в руке. – Чувствуете себя на вершине? – Она подмигнула мне.
Мгновение я не могла взять в толк, о чем она говорит. Мой мир сократился до меня самой и моей чудовищной ошибки, все прочее утратило значение.
– Ах да! Конечно. – Я состроила гримасу, призванную изобразить улыбку, и тайком вытерла влажные ладони.
– Спорим, что вы еще до конца не осознали? – Мэгги оперлась о картотеку. – Шампанское в холодильнике, только скажите.
– Замечательно. Э… Мэгги, мне надо поработать…
– О! – Похоже, я ее обидела. – Извините. Уже ухожу.
Ее спина выражала негодование. Должно быть, она сочла меня тупой коровой. Ну и ладно, сейчас каждая минута на счету. Нужно позвонить в банк. Немедленно.
Я пролистала контракт и нашла имя и телефон представителя банка. Чарльз Конвей.
Именно ему я должна позвонить. Именно этому человеку мне предстоит признаться, что я здорово напортачила. Дрожащей рукой я взяла трубку. Ощущение было такое, словно я уговариваю себя прыгнуть в зловонное болото, кишащее пиявками.
Несколько секунд я просидела, глядя на трубку. Заставляя себя набрать номер. Наконец я решилась. Мое сердце стучало в такт гудкам.
– Чарльз Конвей.
– Привет! – проговорила я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал. – Это Саманта Свитинг из «Картер Спинк». Не думаю, что мы встречались.
– Привет, Саманта. – Голос достаточно дружелюбный. – Чем могу помочь?
– Я звоню… э… по техническому вопросу. По поводу… – я замялась, но все-таки смогла выговорить, – по поводу «Глейзербрукс».
– А, вы уже слышали, – отозвался Конвей. – Дурные новости расходятся быстро.
17 
