Последние отзывы

  177  

«Я находился в полусне, как вдруг был разбужен стуком в дверь. Кто-то открыл ее, и в комнату ввалились четверо с револьверами в руках. Раздался выстрел, пуля пролетела над самой моей грудью, слегка оцарапала плечо и попала в суставы пальцев правой руки, изуродовав ее на всю жизнь. Никакой необходимости стрелять не было, так как я был беспомощен как дитя и оружия при мне не было. Единственное, что спасло меня, — это то, что полицейский не очень-то владел огнестрельным оружием.

После этого меня доставили в тюрьму графства, дали койку, на которую я лег и тотчас уснул. На следующее утро я почувствовал сильную боль от ранения, попросил перевести в лазарет, но вместо этого меня увели наверх в одиночную камеру и сказали, что я обвиняюсь в убийстве и мне лучше сразу во всем сознаться. Но я понятия не имел о каком-либо убийстве, о чем я заявил им. Они продолжали настаивать, чтобы я не упорствовал, сказали, что проведут меня в лазарет и „отнесутся ко мне справедливо“, если я сознаюсь. Я ответил, что не знаю ни о каком убийстве. Они обозвали меня лгуном, после чего я отказался отвечать на какие-либо вопросы. Я постепенно слабел и три или четыре дня находился между жизнью и смертью; помню, как однажды зашел один из полицейских и сказал, что, по утверждению доктора, мне осталось жить всего один час… И все же мне удалось выжить, так как я твердо решил не умирать».

28 января мировой судья Гарри Харпер назначил предварительное слушание дела Джо Хилла. На этой стадии уголовного процесса обвинение представляет доказательства, на основе которых судья решает вопрос о наличии или отсутствии юридических оснований для рассмотрения дела по существу в судебном заседании с участием жюри присяжных. На вопрос судьи о том, признает ли обвиняемый себя виновным, последовало твердое: «Нет, не признаю». В опровержение этого утверждения обвинение представило ряд доказательств. Однако свидетели не смогли опознать ни внешности Джо Хилла, ни его голоса. По сути, единственным обвинением против поэта явилась рана в груди, которая, кстати, не совпадала со следами на одежде или совпадала так, как если бы Хилл в момент выстрела стоял с поднятыми руками. Более того, защитников Хиллу дали таких, которые принялись усердно «топить» его, начиная с первого же заседания, что и вызвало протест подсудимого и замену защитников.

Выслушав ряд второстепенных свидетелей, суд предложил подсудимому дать показания по своему делу.

Однако Джо Хилл отказался. Еще накануне суда он заявил, что скорее предпочтет умереть, чем раскрыть имя и бросить тем самым тень на репутацию женщины, из-за которой в него стреляли.

На этом судебное следствие было окончено и суд приступил к прениям. Первым выступил защитник Д. Макдугалл. В своей речи он, в частности, сказал:

«Я не знаю, как его ранили, но я уверен, что его ранили не в лавке Моррисона. В то же время отказ Хилла прояснить данный вопрос не может быть использован против него. Подсудимый не обязан доказывать свою невиновность; дело обвинения доказать его виновность… Все обвинение на этом процессе построено на косвенных доказательствах. Но в этом случае улики в пользу обвинения должны составить единую цепь. Крепость этой цепи определяется крепостью ее слабейшего звена, а поэтому в случае, если обвинение оставило хотя бы одно звено незавершенным, присяжные должны признать подсудимого невиновным». Далее с защитительной речью выступил адвокат С. Кристиансен. Он подробно охарактеризовал всю систему исследованных судом доказательств, особое внимание сосредоточив на отсутствии у подсудимого мотивов к совершению преступления:

«Помните об этом, господа, когда вы уйдете совещаться в комнату присяжных. Если вы не установите мотива убийства, а это едва ли возможно, поскольку обвинение не привело на этот счет никаких доказательств, вам придется оправдать подсудимого». В своей обвинительной речи атторней Э. Лезервуд напомнил присяжным, что Джо Хилл является видным деятелем ИРМ — организации, которая, по его словам, обнаруживает ярую склонность к отрицанию существующего социально-экономического порядка и приверженности к анархии. С пафосом чиновного негодования обвинитель заклеймил подсудимого как «изверга», «паразита», «подстрекателя к бунту». Такого рода выражения, вообще не принятые в приличном обществе, в данном случае свидетельствовали еще и о явном неуважении профессионального юриста к неустанно провозглашаемому американской юриспруденцией принципу презумпции невиновности. В заключение своей речи атторней Э. Лезервуд поведал присяжным, что одним из основных доказательств виновности подсудимого считает его отказ объяснить обстоятельства, при которых он получил огнестрельное ранение в грудь. В связи с последним фрагментом обвинительной речи атторнея защитник Ф. Скотт заявил протест. В его обоснование адвокат сослался на норму уголовно-процессуального законодательства штата Юта, предусматривающую, что «упущение или отказ подсудимого дать показания не должны истолковываться в ущерб ему и использоваться против него при производстве по делу в суде».

  177