26 
Кэйт представила себе, как Бина закатывает истерику и устраивает сцену в «Нобу». «Боже мой, — подумала она, — это быстро положило бы конец романтическому вечеру». У Бины была склонность на все бурно реагировать.
— И ты…
— С минуту я ничего не делала. Я не могла в это поверить, — продолжала Бина. — Потом я подошла к столу и…
Зазвонил телефон, и Кэйт проверила определитель номера.
— Это твоя мама, — сказала она.
— Не отвечай! — почти завизжала Бина.
Телефон звонил, пока не включился автоответчик. Послышался озабоченный голос миссис Горовиц, и Кэйт убавила громкость.
— Ты должна рассказать ей, что случилось. Потом расскажешь мне, разумеется, — сказала Кэйт. — Она, должно быть, очень беспокоится. Откуда она знает, где ты? Она была в курсе твоих планов на вчерашний вечер?
Бина снова прикрыла глаза.
— Я сейчас не могу говорить с ней, — ответила она. — И я ей ничего не говорила, потому что мама довела бы меня до ручки. Но я уверена, что мама знала про кольцо и про то, что Джек уезжает. — Бина остановилась на мгновение и принялась причитать — это выглядело жалко. — Он уезжает сегодня вечером, боже мой, он уезжает сегодня вечером.
Кэйт придвинулась к краю дивана и обняла Бину. Она почувствовала, что подруга содрогается в рыданиях.
— Бина, тебе нужно успокоиться и рассказать мне, что же случилось. Возможно, мы сможем все уладить.
Бина молча покачала головой, все же умерив стенания. Вдруг опять зазвонил телефон. Кэйт неохотно оставила Бину и подошла к аппарату. Это был Майкл. Она посмотрела на Бину, которая отвернулась и тихо рыдала в подушку. Кэйт подняла трубку.
— Кэйт, ты дома? — спросил Майкл.
— Да, — ей ни к чему было говорить что-то еще. Он знал, что обычно в это время она в своем школьном кабинете, и, будучи доктором наук, он вполне мог сообразить, что после всего того, чему он сам вчера вечером был свидетелем, Кэйт могла не выйти на работу.
— Ах, Кэйт, я… я только хотел попросить прощения.
Кэйт смягчилась. Она вздохнула, но прикрыла ладонью трубку, чтобы Майкл этого не услышал. Она убедилась, что есть два типа мужчин: те, которые извиняются и ничего не меняют в своем поведении, и те, которые извиняются и изменяют его. Она недостаточно долго была знакома с Майклом, чтобы определить, к какому типу он относится. На этом этапе своей жизни она смотрела на вещи так: любые отношения строятся на компромиссах, и потому мужчин нужно считать способными к совершенствованию.
— Оʼкей, — ответила она, стараясь сохранить как можно более безразличный тон.
— Вчера я поступил как бесчувственный чурбан. Знаешь, так уж вышло… твоя подруга, все так драматично…
Это замечание вывело Кэйт из себя.
— Полагаю, некоторая драматичность вполне оправданна, если твоя жизнь рушится на глазах, — она старалась говорить тише и поглядывала в сторону Бины, чтобы убедиться, что та не слышит. «И что толку в извинениях, если за ними следуют новые оскорбления», — подумала она.
— Кажется, я снова делаю то же самое? — спросил Майкл. Он мог быть бесчувственным, но не был глуп, что не ускользнуло от Кэйт. — Послушай, позволь мне пригласить тебя поужинать на этой неделе. Давай все обсудим. Я могу еще все исправить, — продолжал он.
«Не так уж плохо, — подумала Кэйт. — Но не в ресторане. Здесь нужна серьезная беседа, долгие препирательства и, возможно, примиряющий секс».
— Почему бы тебе не прийти ко мне на ужин? — предложила она. — Но только не сегодня. — Она снова взглянула на диван: Бина только что подняла голову. — Мне надо идти, — сказала Кэйт. — Поговорим позже.
— Я перезвоню тебе вечером, — пообещал Майкл перед тем, как повесить трубку. Она вернулась к Бине. Бина, с красными глазами и еще более красным носом, смотрела на нее.
— Как нам все уладить? — спросила она.
Кэйт села, и кресло скрипнуло.
— Для начала я должна до конца знать, что же произошло.
— Ну, я подошла к столу, Джек смеялся, и китаянка, та женщина, которая носит размер меньше второго и при этом выше меня ростом, смотрела на меня так, словно я посудомойка. Джек вскочил и протянул руку: «Эй, Си Лин учит меня здороваться на мандаринском диалекте. Ни-хау-ма!» Я смотрю на него и говорю: «И тебе ни-хау-ма». Потом поворачиваюсь к Си Лин и спрашиваю: «А как вы говорите „до свидания“?» Тут она посмотрела на меня свысока — знаешь, как Барби смотрит, если кто-то слишком плохо одет, — потом взглянула на Джека и сказала ему: «Приятного ужина». Ах, и это прозвучало тем обиднее, что у нее был маникюр того самого цвета, который выбрала ты. Мне бы всегда слушаться твоего совета.
26 
