очень нудно 
92 
Она держала подругу за плечи и смотрела ей прямо в глаза.
— Послушай, Бина. Что бы ни случилось, ничего страшного не произошло. Джек был далеко, и если ты переспала…
— Но я не могу назвать это «переспала», — говорила Бина, принимаясь опять реветь. — Я почувствовала, что он оценил меня. Он сказал, что с тех пор, как он меня увидел, он понял, что не ухаживать за мной было бы ошибкой.
Кэйт вспомнила, как ей пришлось убеждать Билли просто взглянуть на Бину в качестве возможного объекта для встреч. Она была в гневе на всех — на Джека, Эллиота, «шавок»… и даже на себя. Но за всем этим таилось и еще одно чувство.
— Бина, ты не должна верить всему, что говорят мужчины, — осторожно сказала она.
— Кэти, я никогда не сомневалась в своей любви к Джеку. Я думаю, что я люблю Джека. Просто теперь у меня стало больше опыта… ну, я не могу это объяснить. Он такой чуткий. И кажется, у нас с ним всегда есть о чем поговорить, — она остановилась.
— Послушай, Бина, ты не стала неверной. Не путай вещи: это приключение и настоящую любовь.
Бина мрачно посмотрела на Кэйт.
— Ты права, — сказала она, кивнув. — Я не допущу этого больше. Потому что я в самом деле по-настоящему люблю Джека.
— Хорошая моя, — говорила Кэйт. — А теперь не думай об этом больше. Ты не должна делать того, чего не хочешь.
Бина кивнула, потом вытерла слезы.
— Но он был так хорош, так хорош в постели. — И она покраснела, а Кэйт в свою очередь тоже, потому что поняла, каким было то, другое чувство.
Она ревновала.
Кэйт ушла с приема раньше Брайса и Эллиота. Она была слишком подавлена, чтобы ехать в метро, и, пощадив себя, решила взять такси. Это непросто в Бруклине — еще одна причина жить в Манхэттэне, угрюмо подумала она. Наконец она поймала свободное такси. Его водитель не хотел брать пассажира, который мог бы завлечь его глубже в Бруклин.
Кэйт уселась на заднем сиденье, радуясь возможности побыть в одиночестве. Хотя она любила Брайса и Эллиота, у нее просто не было сейчас настроения болтать с ними. Ей надо было многое обдумать, и, хотя до сих пор она старалась не вникать в собственные дела, все же необходимо было в них разобраться. Что ей, в сущности, было нужно? Конечно же, ответ был простой: интересная, наполненная жизнь, любимая работа, любящий, надежный и страстный муж, здоровые дети и добрые друзья. «Это чертово счастье», — сказала Кэйт себе. Она не видела никаких признаков того, что все это непременно ждет ее в будущем. Если есть что-то одно, то нет другого. И еще все эти годы Кэйт клялась себе, что она никогда не пойдет на компромисс.
Проезжая Бруклинский мост, она любовалась городом. Открывающаяся до самого горизонта панорама, как всегда, глубоко взволновала ее. Но сегодня признание Бины занимало ее гораздо больше. Как она могла продолжать жить с Майклом, если ее так тянуло к такому пустому человеку, как Билли Нолан? То, как он повел себя с Биной, лишний раз убеждало ее в его бессердечии, и тот факт, что какая-то часть ее — не самая лучшая часть — все еще желала его, вызывал чувство стыда. В одном она была уверена: она не даст себя запутать и не станет оценивать Стивена, сравнивая его с Билли. Какое значение имеет, кто из них хуже?
Кэйт смотрела из окна такси, и ей хотелось навсегда остаться на мосту между двумя вехами ее жизни.
Глава XXXI
Кэйт сидела за столиком у окна в «Челси Китчен» и играла вилкой — то положит ее, то снова возьмет, то поставит вверх тормашками, то коснется зубцами стакана с водой, тарелки и даже смятой салфетки. Ей было неуютно в ресторане, но она решила сделать это в публичном месте. Так поступают мужчины, вспомнила она и подумала о Стивене. Вероятно, они просто боятся сцен. Кэйт понимала, что с Майклом такой поворот маловероятен, и тем не менее не представляла, как можно завести подобный разговор у нее в квартире, а потом попросить его покинуть ее дом. После вчерашнего приема с подарками она с полной ясностью утвердилась в том, что Майкл был вовсе не для нее. И вот сегодня она попросила его о встрече здесь, чтобы избежать затяжного бессмысленного разговора, которого было бы не избежать, если бы они шли пешком.
Рядом на полу стояла большая коричневая сумка из «Блумингдэйла». Заставив себя положить вилку на стол, она принялась той же рукой проверять, на месте ли сумка, как будто кто-нибудь мог бы покуситься на шорты и спортивные носки, бритву, туалетные принадлежности да старый галстук, который Майкл забыл в ее доме. Она вытерла руки салфеткой, удивившись тому, какими они были потными. По правде, у нее было мало опыта для того, чтобы выступать в качестве инициатора разрыва.
92 
