140 
Мужчины полностью погрузились в работу, до того момента, пока на пороге кабинета не появилась бледная, словно смерть, экономка.
— Настасья Филипповна…. - тихо и испуганно прошептала женщина, так и не закончив фразы.
Бек уже летел на кухню, чувствуя, как сердце готово вырваться из груди. Что? Кто? Как? Кто посмел? В его доме, где полно охраны? А смысл? Ведь отдал все, сбросил… И следом мысль: Найду' Убью! Порву в клочья!
Но убивать никого не пришлось. У его Настеньки отошли воды. А спустя три часа ожидания и нескончаемого хождения по больничному коридору, вышел врач и сообщил о рождении девочки, маленькой принцессы. Беку разрешили войти. Да он бы все равно вошел, даже если бы его кто-нибудь и решил остановить. Никто в этом мире не способен удержать его вдали от любимой Настеньки и крошечной принцессы.
А Богдан Борисович, спустя некоторое время, принял зятя, и даже вместо 'лестных' эпитетов в его адрес из разряда 'глиста вертлявая' стал звать его сыном. А как иначе? Ведь увидев крошечного темноволосого мальчугана, удивительно похожего на него, деда Даню, которого Ксюшка родила вскоре после свадьбы, Летягин уже не мог и слова против сказать своему зятю, который перестал быть несуразным неудачником, а превратился в счастливого отца семейства и любящего мужа.
****
* 6 *=========
— Деда! Деда! На уки! — по всему холлу разнесся детский голос, когда входная дверь распахнулась, впуская Наума и Василису, а впереди них бежал трехлетний чертенок с черными кудряшками, курносым носом и озорным взглядом карих глаз.
Девочка, преодолев просторный холл загородного дома Чертинских Игната и Лики, маленьким юрким ураганчиком взлетела на руки мужчине.
— Дед, а дед? — не унималась девочка, — А ты холосо себя вел? Слушался бабушку?
— Слушался, — Игнат подбросил внучку и тут же ее поймал, — Попробуй ее не послушайся.
Девочка заливисто рассмеялась, когда дед принялся ее щекотать.
— Спать не позже девяти, — напомнила Василиса, погрозив свекру пальцев.
— Это дома у ребенка режим и прочая пурга, — заявил Игнат, — А здесь ребенок делает, что захочет. Дедушка имеет право баловать любимую внучку.
— Маме пожалуюсь! — пригрозила Васька под раскатистый смех Наума.
Парень тем временем оставил небольшую сумку с детскими вещами и потянул жену обратно к входной двери.
— Васька, улепётываем! — заговорщическим шепотом велел он, — Им без нас веселее. Пусть отдыхают.
— Валите уже, байкеры-бабайкеры, — весело отправил детей добродушный дедушка, не отвлекаясь от внучки.
Томирис звонко смеялась, пока дед ее щекотал, а потом принялась обнимать его лицо ладошками и дергать за щеки. Потом вдруг замерла, глядя озорными карими глазками в лицо счастливо улыбающегося дедушки и призналась:
— Ты мой самый любимый дед!
— Давай об этом деду Нику говорить не будем? — предложил Игнат, улыбаясь еще шире, — Не будем расстраивать старого пер…дедушку.
— А кто такой 'пелдедушка'? — озабоченно спросила девочка.
— Ну, это деда Ник, — решил Игнат, пытаясь не ржать громко, — Завтра у него спросим. Он точно знает.
— А где бабуля? — девочка извернулась в руках Игната, взглядом выискивая бабушку.
— А наша бабушка наводит красоту, — ответил Игнат, — Есть хочешь?
— Да, пельмешки, — с радостью ответила Томирис, — Только давай сами лепить?
— Ну, давай, — согласился Игнат.
— Как у бабушки? — заискивающий взгляд карих глазёнок покорил Игната, впрочем, как и всегда.
— Как у бабушки, — согласился мужчина, и послушно понес внучку на кухню, — Вот скажи, моя юная царица, почему пельмешки как у бабушки, а лепить должен дедушка?
— Селенскя неплаведливость? — предположила девочка, вызвав смех деда.
— Это ты где услыхала? — посмеивался Игнат, усадив девочку на стул, и вынимая муку и яйца для теста.
— Мама папе говорила, — поделилась Томирись, беря в руки куриное яйцо, — Смотли, как умею!
Яйцо отправилось в миску вместе со скорлупой. Следом влетело и второе.
Игнат, уже умудренный опытом воспитания троих детей и внучки, заранее приготовил чистую миску и дополнительный десяток яиц. Пока девочка замешивала свое собственное тесто, мужчина уже ловко приготовил свое.
— А что еще говорила мама папе? — поинтересовался Игнат, вынимая фарш из холодильника, — А чего мы в тишине и без мультиков?
140 
