Последние отзывы

  44  

— Вы способны получить такое изображение без ведома объекта?

— Технически это несложно. Если точнее, мне, пожалуй, ничто не было бы проще.

— Но вы предпочитаете заручиться согласием существ, которых... фотографируете.

— Не кажется ли вам, что в противном случае меня можно было бы считать бесчестным наглецом?

Некоторое время она просто смотрела на него.

— Наверное, вы правы, — медленно проговорила она. — А вы намерены с кем-то поделиться этим образом?

— Нет. Я вообще никогда раньше этого не делал. Вы первая, кому я продемонстрировал одно из имеющихся в моей коллекции изображений. У меня есть еще. Очень много.

— Не стоит, — улыбнулась она и махнула рукой, показывая, что изображение можно убрать. — Этого достаточно. — Картинка исчезла, на прощание озарив комнату яркой вспышкой.

— Вы можете быть уверены, что, в том маловероятном случае, если я решу с кем-то поделиться вашим образом, я предварительно посоветуюсь с вами на этот счет.

— Непременно?

— Непременно. Аналогичное условие распространяется на...

— А если я разрешу вам меня запечатлеть... скажите, я что-нибудь почувствую?

— Ничего.

— Гм.

Она все еще сидела, обхватив себя руками за укрытые подолом халата колени, но теперь, слегка склонив голову, высунула язык, лизнула тонкую мягкую ткань и, подумав немного, закусила ее зубами.

Выждав несколько мгновений, Химерансе осведомился:

— Ледедже, вы согласны?

Она вынула закушенный уголок халата изо рта и подняла голову.

— Я уже спрашивала: что мне за это будет?

— А что я могу вам предложить?

— Увезите меня. Заберите. Куда угодно. Помогите мне сбежать отсюда. Покончить со всей этой жизнью, на худой конец.

— Ледедже, мне очень жаль. Я не могу этого сделать.

Химерансе казался искренне огорченным.

— Но почему?

— Это будет иметь неприятные последствия.

Она бессильно уронила голову и впилась взглядом в расстелеленный под окнами коврик.

— Потому что Вепперс — самый богатый человек в мире?

— Во всем Сичультианском Установлении, если быть точным. И самый могущественный, — вздохнул Химерансе. — Есть пределы, которые я бессилен переступить. У вас, в этом мире, в Гегемонии, которую вы зовете Сичультианским Установлением, — свои законы, свой устав, свои правила, своя мораль. Все это справедливо и в вашем частном случае. Считается крайне невежливым вмешиваться в дела других рас, иначе как по очень веским причинам и в согласии с предварительно утвержденным стратегическим планом. Как бы мы того ни желали, мы не можем влезать в ваши дела просто потому, что нам вдруг приспичило посентиментальничать. Мне действительно очень жаль. Очень, очень жаль. То, о чем вы просите, я не могу вам дать.

— Значит, мне нечего у вас просить, — сказала она, зная, какая горечь прозвучит в ее голосе.

— Не сомневаюсь, что мне не составило бы труда открыть банковский счет на ваше имя с любой суммой, какую вам угодно...

— Да-да, а Вепперсу ничего бы не стоило отпустить меня на волю, — покачала головой Ледедже.

— Но я все же...

— Ладно, хватит. Просто сделайте это, — сказала она, стиснув колени еще крепче. — Мне встать или не надо?

— Нет, не нужно. Вы уверены, что...

— Просто сделайте это, — сказала она со свирепым нажимом.

— Но мне же нужно как-то вас отблагодарить, предоставить компенсацию...

— Да-да, конечно. Ну так подумайте, что бы такое мне подарить. Удивите меня, черт возьми.

— Удивить вас?

— Вы плохо меня расслышали?

— Вы уверены?

— Да, да, да, я уверена. Вы уже сняли образ? Если нет, так чего тянете?

— Ах-ха, — промурлыкала себе под нос Сенсия, медленно кивая своим мыслям. — Да. Очень похоже.

— Хотите сказать, что этот корабль поместил мне в голову нейросетевое кружево?

— Да. Собственно, не само кружево, а его зародыш, зернышко. Нейросети растут со временем.

— Я ни разу ничего не почувствовала.

— И не должны были почувствовать, — Сенсия смотрела в пустыню. — Да. Это был Я так считаю, это я, — сказала она затем, и у Ледедже возникло впечатление, что Сенсия говорит сейчас сама с собой. — ОНК класса «Хулиган», более тысячелетия числится самопровозглашенным Эксцентриком-Затворником. Несколько лет назад совсем пропал из виду. Вероятно, он где-то скрывается.

Ледедже тяжело вздохнула.

— Я попросила меня удивить. И он поймал меня на слове.

  44