с удовольствием перечитала 
307 
22 апреля 1915 года разыгралась драма на реке Ипр в Бельгии — германское командование впервые применило новинку — удушливые газы. Первым из них был хлор: газ выпускался из металлических резервуаров, тайно доставленных на фронт. Следует, однако, заметить, что применение немцами газов не должно было бы стать для союзников чем-то неожиданным. И от разведки, и из других источников они получили немало заслуживающих доверия сообщений о предстоящих немецких газовых атаках. Но лишь генерал Ферри, командовавший 11-й дивизией, единственный из французских военачальников, отнёсся к этим сообщениям со всей серьёзностью и предупредил об опасности расположившиеся рядом части англичан. У немца-дезертира, сдавшегося близ Лангемарка 13 апреля, был найден примитивный противогаз. По словам дезертира, такой противогаз выдавался каждому солдату, который должен был идти в бой. Но, как это часто бывает, высшее командование объявило Ферри о своём недовольстве, вызванном особенно тем, что он предупредил англичан самолично, вместо того чтобы делать это по всем правилам, то есть через ставку генерала Жоффра. И даже после первой германской успешной газовой атаки, которой и само немецкое командование побаивалось, Ферри всё же подвергся наказанию: его сместили за то, что он был прав.
В результате газовой атаки две французские дивизии дрогнули и отступили, из-за чего фланг канадцев «повис в воздухе». Однако канадцы и англичане сумели всё же удержать фронт.
С опозданием, но войскам были розданы первые образцы противогазов. Дальнейшие попытки газовой атаки обратились против самих же немцев. Они не учли того, что во Фландрии господствуют ветры западных и юго-западных направлений. Внезапно переменившееся направление ветра привело к тому, что газовый туман понёсся на атакующих немцев, и сотни кайзеровских солдат погибли.
Стало ясно, что немцы будут искать другие способы применения газов. С целью разузнать о них Люсьето был вторично переброшен через линию фронта. Посетив Мангейм и восстановив свои связи, он узнал, что газы производятся именно там, но наполнение газом мелких резервуаров осуществляется в другом месте. Наблюдая за железной дорогой, он установил, что с крупных химических заводов уходит множество железнодорожных цистерн. Куда и зачем? Ему удалось выяснить, что они перегоняются на заводы Круппа в Эссен. Пришлось пробираться туда, хотя было известно, что нигде немецкая контрразведка не работает так успешно, как в районе заводов Круппа. Исполняя роль контуженного на фронте и получившего отпуск немецкого солдата, Люсьето часами просиживал в кафе, где мастера и механики крупповских заводов проводили свой досуг. Он угощал их пивом и сумел кое-что разузнать из их разговоров. Там же, в кафе, он подружился с пожилым полицейским, служившим в охране завода. Тот нудно и скучно часами мог рассказывать о своей семье, о похождениях в молодости, о положении на фронтах. Молчаливый Люсьето оказался прекрасным собеседником, так как никогда не перебивал его.
Люсьето повезло. Однажды полицейский рассказал о готовящемся удивительном эксперименте с газовыми снарядами. «Отравляющие газы в снарядах? — воскликнул Люсьето. — Из обыкновенного полевого орудия? Это немыслимо!»
Но полицейский стоял на своём, утверждая, что в снарядах может содержаться газ, что вскоре орудия будут стрелять этими газовыми снарядами, и что он может доказать это. Люсьето поспорил с ним на две тысячи марок, и полицейский захватил его на официальное испытание удивительных снарядов.
Они отыскали для себя укромный, но удобный наблюдательный пункт на полигоне и стали свидетелями того, как на боевые позиции подкатило несколько автомобилей, из которых вышли сам кайзер Вильгельм, члены его штаба и другие важные лица.
Для производства опытов подготовили 77-миллиметровое полевое орудие и тяжёлую морскую пушку. В качестве объекта избрали стадо овец, пасшихся примерно на расстоянии тысячи двухсот метров. Первым выстрелило полевое орудие. Его снаряд разорвался с шипением, совсем не похожим на обычный разрыв. Затем выстрелило морское орудие. Ни один из снарядов не попал прямо в стадо, но после каждого выстрела поднималось облачко жёлто-зелёного дыма, и его несло ветром прямо на стадо. Когда дым рассеялся, на том месте, где оно находилось, не осталось ничего живого.
И полицейский, и «контуженый солдат» выразили свои восторги по поводу увиденного и надежду на то, что таким образом Германская империя выиграет войну. Особенно радовался полицейский, положивший в карман честно выигранные деньги.
307 
