Лёгкий, ненавязчивый романчик 
55 
В 1931 году семнадцатилетняя девушка со звонким, похожим на звук колокольчика, именем Цзян Цин (её первое имя Ли Юньхао, артистическое имя Лань Пин), стала любовницей Кан Шэна. К тому времени она уже сменила нескольких покровителей, в том числе толстосума Хуан Цзиня, профессора шаньдунской театральной школы Вань Лайтяня и других. В 1938 году Кан Шэн, который ценил её не только за женские прелести, но и за ум, такт и волю, привёз двадцатичетырёхлетнюю миловидную киноактрису в Яньань, где и «передал» её Мао.
Женитьба Мао на Цзян Цин (это его четвёртая жена) привела к полному духовному и служебному единению любовного треугольника. Впоследствии к ним примкнули Пэн Чжэнь, давний приятель Цзян Цин, и Чжоу Эньлай, друг Пэнь Чжэня. Именно эти люди стали потом инициаторами раскола между КНР и Советским Союзом.
В годы Второй мировой войны Особый район Китая, а также официальное китайское правительство, возглавляемое Чан Кайши и его партией Гоминьданом, являлись противниками империалистической Японии и поддерживали дружеские отношения с СССР.
За несколько дней до начала войны Кан Шэн предупредил советских представителей о предстоящем нападении Германии. Об этом ему стало известно 18 июня 1941 года от Чжоу Эньлая, который был тогда представителем КПК в гоминьдановской столице Чунцине. Тот сообщил, что гоминьдановский посол в Берлине Чэн Цзя и военный атташе Вэй Юнцин оповестили Чан Кайши о том, что в ночь на 22 июня Германия нападёт на СССР.
Пожалуй, это был единственный факт проявления дружественного отношения Кан Шэна к СССР. Да и тот небескорыстный: узнав о планах Германии, Чан Кайши замыслил в экстренном порядке начать поход против Особого района, и руководителям КПК нужна была поддержка СССР.
В дальнейшем деятельность Кан Шэна носила неприязненный, если не сказать враждебный, характер по отношению к СССР и его представителям в Яньане, особенно в период наших военных неудач.
Одновременно с этим Кан Шэн, усвоив уроки ежовщины, начал чистку партийного и «советского» (Особый район назывался также «советским») аппарата. Численность разоблачённых гоминьдановских и японских «шпионов и агентов» во многих организациях достигло ста процентов, но нигде не меньше девяноста. Дело дошло до того, что в тюрьмах не хватало места, и «разоблачённым шпионам» разрешили продолжать до поры до времени работать на их прежних должностях.
Расправился Кан Шэн и с членами «московской группы», то есть с теми, кто когда-то учился или находился в длительной командировке в Москве. Сам он себя к ним не причислял, хотя будучи в Москве, вёл себя очень подобострастно и на всех собраниях кричал «да здравствует!» («ваньсуй!»).
Всё это не могло не вызвать ненависти к нему со стороны китайских коммунистов. Его рейтинг в партии стал падать (кстати, его за глаза называли «осенним министром», то есть «вестником смерти»).
В 1945 году Кан Шэн выступил на VII съезде КПК. Судя по его докладу, в период существования Особого района в сферу его работы входили следующие вопросы: а) военно-разведывательная деятельность японцев против баз КПК; б) гоминьдановская разведка; в) сотрудничество гоминьдановцев с японцами в подготовке шпионских кадров; г) сотрудничество специальных служб США и гоминьдана.
О своём участии в «чжэнфыне», то есть широкомасштабной чистке партийных рядов и разоблачении «капитулянтских элементов, оппортунистов» и вообще всех «догматиков» (в их число входили и самые видные деятели КПК), он даже не упомянул.
Ничего не сказал он и о своей связи с тайными обществами и организациями, расплодившимися по всей территории Китая. Часть из них представляла интересы крестьянства, часть же выродилась в гангстерские шайки, торговавшие опиумом, промышлявшие контрабандой, разбоем, содержанием притонов и публичных домов. Кан Шэн получал от них информацию буквально обо всех интересовавших его людях и событиях.
Выступая на VII съезде КПК 31 мая 1945 года, Мао Цзэдун сказал о проверке кадров и борьбе со шпионажем: «В этой работе много достижений и много крупных ошибок…» Он призвал и впредь беспощадно карать несогласных, а для успокоения делегатов пообещал, что теперь в тюрьмах Кан Шэна будет «больше объективности и разборчивости».
Однако всеобщая ненависть партийных кадров к Кан Шэну угрожала, по существу, всей внутрипартийной политике Мао Цзэдуна. Поэтому в 1949 году Мао отстранил Кан Шэна от руководства службой безопасности. Он сохранил влияние только в Отделе по социальным вопросам (специальные расследования ЦК КПК и внешняя разведка).
55 
