64 
— Боже мой... — Минуту д'Анкона сидел молча, подперев голову правой рукой. Вздохнув, он поднял глаза на инспектора. Д'Анкона внимательно его разглядывал, пронизывая взглядом насквозь, словно пытался понять, почему Сара Хирш полностью доверяла этому незнакомцу. В полной тишине инспектор с беспокойством смотрел на адвоката. Наконец тот произнес: — Мы с вами, инспектор, должны были встретиться раньше. Вместе... Да, ну что ж...Пустые рассуждения.
— Да. Я много думал об этом. Как я уже сказал, я видел ее лишь однажды. Судя по вашим словам, она очень рассчитывала на меня. Возможно, вы ошибаетесь, говоря, что она мне доверяла, особенно если мы оценим все произошедшее. Такое бывает. Когда уже слишком поздно, мы готовы на все, знаем, что надо было сделать, что надо было сказать, кому надо было поверить. В разговоре с вами, может быть, она поняла, что могла мне тогда довериться, но сегодня я здесь потому, что она мне не поверила и ничего не рассказала. Я ничего о ней не знаю. Я не знаю даже, почему она умерла именно при таких обстоятельствах, несмотря на то что я нашел людей, виновных в ее гибели. Я только знаю, что написано в заключении двух психиатров, которым она не могла или не хотела довериться, и то, что я нашел или, правильнее сказать, не нашел у нее в квартире.
— Понятно. — Адвокат замолчал, обдумывая услышанное и глядя на свои руки, лежащие на столе. Бледные, с деформированными артритом суставами, покрытые большими бледными возрастными пятнами на тыльных сторонах.
Неужели эта беседа будет повторением разговора с Сарой Хирш, только без слез? Ладно, больше он не задаст ни одного вопроса. Если старик захочет, сам расскажет, а инспектор уже и так потратил на это достаточно времени.
— Могу представить, — наконец произнес адвокат, — с какими трудностями пришлось столкнуться Саре. Она была напугана и нуждалась в вашей помощи. Так же, как тогда, когда она перестала ориентироваться в жизни, она была напугана и нуждалась в психиатрической помощи. Однако у нее были более серьезные и более долгосрочные обязательства, поэтому она ни тогда ни сейчас так и не открылась, не стала откровенничать.
— А вы? В конце концов, сейчас она мертва.
— То есть вы считаете, какими бы ни были ее обязательства, я могу вам все рассказать? Да. Да... Могу, насколько это возможно, и, безусловно, я могу для вас открыть некоторые загадки жизни Сары.
— Лишь некоторые?
— У меня тоже есть обязательства, инспектор, и более серьезные, более масштабные, чем обязательства Сары; ко всему прочему, они кое в чем совпадают.
Он будет себя вести так же скрытно, как и Сара. Выдаст пару фактов без каких-либо объяснений, и все дела, не сомневался инспектор.
— Не думайте, что вас в чем-то незаслуженно ущемляют — произнес адвокат, но инспектор вовсе этого не думал.
— Вы сказали, вы ждали, что я приду раньше, а я вам объяснил, что думал, будто вы умерли. Простите, но я не совсем понимаю. Ведь вы же знали, что вы живы. И вы также знали, что Сара Хирш погибла. Вам было известно, что она приходила ко мне. В газетах ее смерть расписали как убийство. Почему же вы не пришли поговорить со мной?
— Разумный вопрос. Я ждал, наблюдал...
— В расследовании убийства нельзя ждать. Первые сорок восемь часов решающие.
— Но это не было, насколько я понимаю, убийством. Правильно?
— С юридической точки зрения нет. Но в нравственном отношении...
— А, в нравственном отношении... В нравственном отношении... Мы более склонны искать добра, правды, чем юридической логики. Я вижу, вы возмущены и даже осуждаете меня. У вас своя работа, а у меня своя, и, когда вы узнаете, в чем она заключается, а я вам обязательно расскажу, вы поймете меня. Сперва мы должны подумать о вас. Как сказала мне Сара, вы сразу поняли, что угрозы, направленные против нее, связаны с ее квартирой. Вы были правы. Эти визиты и анонимки были нацелены на то, чтобы испугать ее и заставить съехать. У нее так же, как у ее матери, был узуфрукт на эту квартиру и на квартиру этажом ниже. Узуфрукт действует, пока она проживает в этой квартире.
— То есть, если бы она съехала, она потеряла бы право на жилье?
— Совершенно верно. Она также потеряла бы право на доход от квартиры на четвертом этаже, съемщик которой, к слову сказать, выплатил всю требуемую сумму еще до того, как началась эта травля. Без этих выплат Сара оказалась в затруднительном финансовом положении, но у нее не было возможности непосредственно влиять на ситуацию. Здание принадлежит попечительскому фонду.
64 
