121 
Вот черт! Как он меня отыскал?! Вечный любовник увидел меня, радостно заулыбался и послал воздушный поцелуй на наш балкон. Я хотела быстренько закрыть балконную дверь, пусть они себе надрываются, пока не надоест, но натолкнулась спиной на мужа. Лицо у него было просто каменное.
– Ну все, с меня хватит, сейчас этот прохвост получит свое.
Кот поднял голову в ночном колпаке, поправил пижамку и огляделся.
– Что случилось? Какой-то шум и не я ему причиной? – важно спросил он, трезвея на глазах.
Командор, игнорируя всех, натянул сапоги, схватил шпагу и молча рванул на улицу.
– Останови его, он хочет драться с Казановой! – Я бессильно опустилась на край кровати.
– Дуэль? Дуэль – это хорошо, но твой Казанова задолжал мне первому, я сам хочу с ним сразиться, – гордо ответил Профессор, неуклюже переодевая штанишки. Он явно играл роль маленького вспыльчивого бретера и, похоже, от души наслаждался этой ролью.
– Что за глупости ты несешь?! Они же поубивают друг друга!
Накинув на плечи шаль, я бросилась вниз по лестнице за Алексом.
На набережной под одобрительные выкрики прохожих уже происходило нечто интересное. Казанова перешел на мостовую и охотно скрестил клинки с моим мужем.
– Хватит, вы ведете себя как дети! – кричала я, но меня никто не слушал. И кстати, правильно, потому что мне и самой стало интересно…
Во-первых, любой женщине приятно, что за нее дерутся двое таких великолепных мужчин. Нет, нет, я хотела сказать, Алекс великолепный, он такой мужественный, благородный, честный и самоотверженный, и я его люблю! Но вот Казанова… он нанял для меня музыкантов, это тоже романтичный поступок, командор бы не догадался спеть для меня под окошком. А во-вторых…
Во-вторых, следом, враскачку, приплелся кот и хрипло прокричал моему мужу, что в случае чего обязательно за него отомстит. Потом синьор Джакомо, как более профессиональный фехтовальщик, ни дня не сидевший без практики (кто ж ему даст?!), все-таки выбил шпагу из рук Алекса. Я засвистела, как на футболе.
Но мой любимый ловко отпрыгнул, зашел сзади и припечатал его как следует по шлейфу камзола, то есть прямо по заднице, оставив на одежде грязный отпечаток подошвы! Знаменитый венецианец ударился об стену, не успев отвести руку, и сломал свой клинок о кирпичную кладку стены.
– Ну держись, рогоносец! – крикнул он в неуправляемой ярости, отбрасывая бесполезный обломок. Рогоносец? С чего бы это… врать-то зачем?!
– Давно не получал по морде? – холодно спросил командор, не обращая внимания на страшное оскорбление, которое только что прозвучало. Он был уверен во мне!
Казанова попытался ткнуть его кулаком в лицо, но Алекс легко увернулся и нанес противнику три-четыре резких удара в живот. Когда известный любовник смог наконец разогнуться, он вновь набросился на моего мужа, хотя видно было, что боксировал он в последний раз в лучшем случае в детстве. В конце концов они вцепились друг в друга и одновременно рухнули в канал!
Я бросилась к воде, протягивая руку любимому мужу. Но эти двое, бултыхаясь в канале, продолжали бороться, не обращая никакого внимания на мои призывы к мирному урегулированию столь идиотской ситуации.
– Алекс, хватит, вылезай, я тебя умоляю!
Бесполезно… К тому же кот, вместо того чтобы помочь другу, который тащил его тушку от самого дворца до гостиницы, радостно подначивал:
– Так его, так, отомсти за поруганную честь, напарник!
И у меня не выдержали нервы… Мало того что не могу помочь Алексу, да и за Казанову беспокоюсь, а тут еще этот хвостатый умник изгаляется на людях?! Я схватила его за хвост и от всего сердца отшлепала! Вы не поверите, но с каждым шлепком чувствовала, как успокаивается душа. Хоть агент 013 и вопил: «Отпусти меня, неблагодарная, я столько для тебя сделал!» – меня его голос уже ничуть не раздражал и действовал просто как бальзам на раны…
– Да, уж сделал так сделал… Наконец-то протрезвел, маленький сплетник! Вот тебе за испорченный вечер, полосатый негодник, а вот за вчерашние издевательства!
– О белла донна, что она творит?! – воскликнул Казанова, отвлекшись от драки, в голосе его слышалось восхищение. Обернувшись, я увидела, что он во все глаза смотрит на экзекуцию кота, за что и поплатился, тут же получив увесистую затрещину.
– Ну хватит, все, надоели, я ухожу от вас всех! – У меня больше не осталось сил – ни физических, ни душевных. Я отпустила кота, он мягко упал на четыре лапы и, пригнувшись, по-кошачьи с прижатыми к голове ушами, отбежал подальше. Мой муж, тяжело дыша, вылез на набережную, с него ручьями текла вода. Я обняла его и заплакала.
121 
