очень нудно 
99 
– Мертв! – наконец констатировала она.
С одной стороны – да, мертвее не бывает. А с другой – вот он я, просто меня не видно и не слышно. Зато могу доказать свое существование вещественным щелчком по носу! Хотя это не выход. Черт возьми, ну как же тут принято воскресать?! Сейчас самое время…
– Он мертв!
– Что вам нужно? – Гордый голос Танитриэль зазвенел над притихшей толпой. Она и впрямь настоящая королева! Везде и всегда, в плену и в бою, в любой ситуации – этого у нее не отнять. Все поняли, что именно сейчас сошлись две главные силы – и зыбкое равновесие Добра и Зла уже нарушено.
– Мы не будем мешать. Делайте то, зачем собрались. Мы хотим присутствовать на его похоронах. То, что является великим горем для вас, не менее великий праздник для нас! Смерть тринадцатого ландграфа должна отмечаться как всенародное гуляние всей нечисти Темной Стороны.
– Этот день будет началом вашего конца!
– Девчонка! Мой сын погиб из-за того, что оставил тебе жизнь. После похорон ты отдашь мне Локхайм. Иначе вы все умрете.
– Мы умрем, – твердо решила Танитриэль.
Лия с Бульдозером, Вероника с Луной и грозно уперевшая в боки руки Горгулия Таймс окружили мой гроб. Я встал у себя в изголовье. Королева Локхайма на минуту исчезла; вернувшись, она держала на вытянутых руках Меч Без Имени. Господи, как я по нему соскучился!.. Только сейчас в полной мере в мою голову вошло понимание того, что меч – это душа воина! Мудрость древнего Востока в преломлении к диким нравам феодализма, активно сдобренная здоровой психологией современного человека. Меч Без Имени – моя душа! Без него я пуст, брошен, одинок. В мире много оружия, но не оно дарит ощущение безопасности или уверенности в себе. Количество и качество заточенного железа совсем неадекватно внутренней гармонии мужчины. Меч Без Имени сроднился со мной, он стал моей рукой, моей мыслью, моей верой, смыслом всего моего существования…
Танитриэль торжественно положила его в мой гроб. Я готов поклясться, что, как только он лег в руки мертвого меня, я явственно почувствовал знакомое тепло рукояти! Не знаю, как это происходит… Не требуйте от меня объяснений! Я не ученый, не волшебник, не сказочный герой – мне никто ничего не объясняет. Самому интересно больше всех. При случае спрошу у Катариады… Но сейчас не до этого.
– Лорд Скиминок, Ревнитель и Хранитель, Шагающий во Тьму, тринадцатый ландграф Меча Без Имени… Услышь нас на небесах! (Не просите невозможного, Ваше Величество, мне и отсюда отлично слышно.) Взгляните, как радуются ваши враги! (Делать мне больше нечего. Сейчас отложу арфу и начну любоваться на их веселье!) Они смеются над вашим бездыханным телом. Их хохот подобен карканью воронья! (Вороны по сравнению с ними соловушки. Вы правы, даже слушать противно!) Одного вашего взгляда хватало, чтоб их трусливые толпы, плача, бежали прочь. (Точно! Бывает, как вскину бровь, как закручу усы, как зыркну – все так и валятся с ног…) Пусть жалкие гиены хохочут над телом мертвого льва… Пусть они трубят победу, подлостью замарав руки его благородной кровью… Лорд Скиминок, слышите ли вы нас?! Честь попрана, и никто не защитит ее от пошлой грязи. Никто не охранит обиженных безвинно. Никто не посмеет шагнуть во Тьму ради друга, не ради славы. (Я построжел. Время для шуток слишком не подходящее. Риторика – великое искусство, Танитриэль слушали все – и свои и чужие.) Никогда больше ваша рука не поднимет меч, и мир не дрогнет от грозного боевого клича: «Скиминок!»
Ну все, твое Величество, довела-таки до слез! Не переживай – дрогнет мир. Еще как дрогнет! Яростная радость захлестнула мою грудь. По щеке королевы Локхайма покатилась слеза и упала на лоб моего бездыханного тела. Боже мой! Я прижал руку ко лбу. Почему я это чувствую?! Что происходит?
– Она плачет, – хихикнуло старушечье лицо, впервые растянувшись в паскудной улыбочке.
Первым заржал ее недалекий внучек. За ним тоненьким фальцетом закатился мелочный Зингельгофер.
– Она плачет! – восторженно захохотало все нечистое воинство. Слезы капали и капали. Может быть, мне показалось… Я плохо помню те минуты, но на короткое мгновение… Нет! Теперь я ясно видел, как холодные пальцы трупа пытались сжать рукоять Меча Без Имени. Я бросился вперед и стал ему помогать. Тот, что был в гробу, теплел под моими руками. Неожиданно Луна наклонилась к нему и, жадно поцеловав в губы, в полный голос закричала:
– Вставайте! Пожалуйста, вставайте, ландграф!
99 
