ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Во власти мечты

Ооооочень понравилась книга! >>>>>

Ваша до рассвета

Классный романчик! Читать! >>>>>

Жестокость любви

Почти вся книга интересная. Только последние 15-20 страниц не очень. >>>>>

Больше, чем гувернантка

Понравился роман, но немного скомканный конец ...жаль ..задумка хорошая >>>>>




  122  

Любовная линия в повествовании выглядит довольно вялой и слабо выраженной. Скрытность героини в отношении ее чувств удивительна. При том малом количестве ее переживаний относительно особы Алекса читателю странно обнаружить где-то в середине первой книги, что, пожалуй, Алина влюблена, и даже, может, не на шутку. Или все же в шутку? Развитие романа в течение повествования отсутствует, роман движется скачкообразно. В первой книге Алекс с Алиной тщательно прячут свои чувства не только друг от друга, но и от читателей. Так что когда влюбленные решаются на признание, благодаря тетушке Элизабет, поселяется легкое недоумение: так, значит, чувства все-таки были? Во второй книге герои позволяют себе некоторые ласки и высказывания чувств, а также выяснение отношений (под бдительным оком ревнивого профессора!), пока в конце книги не следует предложение руки и сердца. И, наконец, в конце трилогии, после долгих препятствий, Алине с Алексом наконец удается воссоединиться.

Алекс – образ скорее собирательный, инвариант идеального мужчины. По ходу повествования, как и в сознании героини, он обычно держится на втором плане, выступая вперед в тех случаях, когда Алину надо спасти или она вспоминает, что она влюблена. Обычно это случается, когда Алина видит, что ее избранник вступает в разговор с молодой симпатичной особой женского пола. Избранник – хорошее слово, оно отражает отношение Алины к Алексу. Впечатление такое, будто с первой встречи девушка определила молодого специалиста – без каких-либо затрат душевной энергии – в возлюбленные и, как бы разобравшись с этой проблемой раз и навсегда, забывает о ней, замечая ее только тогда, когда избранный герой выбивается из предполагаемой схемы поведения, обращая внимание не на нее. Подобная безапелляционность вообще свойственна Алине, во многом определяет ее характер, однако свидетельствует не о бесчувственности главной героини, но о ее самостоятельности как человека. Алина занята поисками себя в новых условиях, она настойчиво добивается для себя законного места под солнцем и делает это собственными силами, не прибегая к помощи мужчины-супермена, не пытаясь стать его «половиной», чтобы иметь возможность в случае опасности спрятаться за его широкую спину. Наоборот, где и когда только возможно, девушка первая бросается в дело, и уж во всяком случае не остается в тылу.

В трилогии намечена интересная проблема, не новая, но до сих пор не решенная: где граница понятия «человек»? Что такое человек и с чем его едят? Чем человек отличается от разумного, обладающего даром речи зверя или нежити?

Общительность главной героини не имеет, кажется, пределов. Оборотни, вампиры, привидения, роботы, гномы, самое разнообразное зверье – со всеми Алина готова найти общий язык. Это общение является другим поводом для смеха, кроме поведения самой героини. Комизм зачастую находим в абсурдности ситуации: охотник мило беседует с жертвой – не выяснение отношений перед решающей схваткой, а душевный разговор, что называется, «за жизнь».

Монстры, за которыми охотится наша троица, не являются воплощением зла. Они – обычные, если можно так выразиться, люди (были или бывают ими), которые в силу известных особенностей должны причинять вред живым нормальным людям. Они не какая-то мировая скорбь или погибель мира: без ложного пафоса, буднично они делают свое дело по ночам, обычное дело добывания пропитания, свойственное всему живому, а днем это милые существа, с которыми приятно бывает поболтать. Чем и пользуется в свое удовольствие суматошная героиня. Сама она разок задумалась: чем же они – охотники – отличаются от своих жертв, – такие же, как она говорит, оборотни. Тут, пожалуй, можно и поспорить. Вопрос есть, безусловно, и он в том, что есть человек. В постановке же Алины смысл теряется, потому что неверен посыл: Алекс, Алина, Профессор – не оборотни. Оборотничество и переодевание – несопоставимые друг с другом вещи. Первое – это превращение в зверя, второе – смена одежды, а не тела, облика, а не сущности. Выходит, что и название книги в этом смысле не совсем верное. Что к лучшему: герои не оказываются между двумя мирами, человека и зверя, к которым они принадлежали бы, будь они действительно оборотнями. Тут им непросто было бы служить только одной стороне! А так – все в порядке: под знаменем Человека бесстрашные охотники уничтожают угрожающих спокойной людской жизни чудовищ.

…Впрочем, и этот второй вид фантастики оказывается несколько ущербным в раскрытии феномена человека, потому что человек вне мира оказывается условен, обобщен. Нельзя забывать, что воздействия мира и человека друг на друга взаимны, обратимы и одного без другого не существует. Отсюда возникает вопрос дома, того места, где человек живет. Не в грубом смысле непосредственного жилища, а как поется в известной песне: «Дом – это там, где все поймут, где все надеются и ждут, где ты забудешь о плохом…» Тем острее встает этот вопрос во всей современной фантастике, чем более неприкаянным чувствует себя человек в современном ему реальном мире. Отсюда и легкость, с которой герои многих фантастических произведений покидают наш мир, чтобы отправиться на поиски лучшей доли. Правда, в нашем случае у героини просто не было иного выбора: или беги из дома, или станешь монстром (в то время как сэр Макс или Сварог бежали от плохой жизни).

  122