Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
60 
Туром и Нетуром еще раз тщательно перевернули все вверх дном (а чего, собственно, церемониться — бардак так бардак) в поисках чего-либо блестящего пли просто ценного, но ничего подходящего не нашли. Если Карланиус где-то и держал свои личные запасы золота и драгоценностей, то уж никак не в этой комнате. Зато деятельный Туром, шаривший у подоконника, вдруг отдернул занавеску и быстро поманил меня:
— Гада зловредного, смотри, летящего куда, а?!
— Гр-р-р… — невольно вырвалось у меня на завистливом полувздохе.
Далеко в оранжево-розовом закатном небе четко вырисовывался черный силуэт кареты, влекомый шестью огромными птицами, то ли грифами, то ли орлами. Мне вроде бы даже показалось, что в оконце мелькнул горбоносый профиль старого мага, прощально махающего нам рукой.
Тьфу, вот старый мерзавец… Интересно, куда это он вдруг так резво намылился и зачем все-таки оставил нам целый замок? Что мы должны делать со всем этим нежданным богатством? Как сообщить Верховной, что ее задание выполнено, мы свое слово сдержали, она может прийти и забрать свою недвижимость?
— Ой, мама-а!.. — еще раз вскрикнул я, потому что именно это слово и обозначило для меня суть вопроса. Нет, не совсем так, но суть от этого не меняется — слишком много вопросов…
Можно ли назвать Блуждающий замок недвижимостью? Ведь он как раз таки очень даже движущийся! Значит, по идее завтра мы можем проснуться в любом краю нашей Империи, а в принципе запросто еще и в двух-трех сопредельных государствах. Если правильно помню, эта махина стоит на месте день-два, а потом произвольно переносится, куда…
Куда? Не знаю. И ведь мы, скорее всего, тоже перенесемся в эту необъяснимую неизвестность. Следовательно, э-э-э…
— О чем задумался, ааргх, с лицом таким страшно серьезным?
— Надо уходить отсюда!
— Согласны мы, ибо нет в покоях этих ни монетки, ни камня граненого, ни украшений серебряных, ни золотых слитков, что в хранах гномьих предъявлены быть могут весомо…
— Я говорю, что вообще из замка драпать надо! Нас заманили сюда, чтобы Эшли ни при каких условиях и обстоятельствах не мог вернуться в столицу. Уходим!
— Уж нет тут вот! — неожиданно и согласованно уперлись гномы. — Без оплаты достойной не покинем мы крепость эту страшную, на железо надежно кованное в бою взятую честно!
— Гр-р, вот врать-то не надо…
— Не будем, ладно, прав ты. Тихо сюда и скромно проникли мы, рады нам были угроз без. Однако без золота уйти — это ж позор на бороды наши отпавшие будет. Клятву же дали оба мы!
Я застонал, обхватив голову руками и полностью признавая свое поражение. Любые аргументы бессильны перед гранитной логикой гномов: раз данная «на бороде» клятва подразумевает задание и плату, то, выполнив одно, нельзя отказаться от другого. Рисковать отпадением бород в случае добровольного отказа от законного гонорара они не будут даже на плахе! Иногда гномье упрямство настолько сродни эльфийской чести, что искренне считаешь эти два народа практически братскими. Ладно, будь по-вашему, пробуем выкрутиться иначе…
— Предлагаю компромисс: до завтрашнего утра весь замок ваш! Если вдруг каким-то чудом вы найдете золото, смело им набивайте карманы, но с рассветом мы все покинем стены Блуждающего замка.
— Годится! Еще, верное дело, однако, успеем, утвердительно стукнулись шлемами Туром и Нетуром. — Ты же сам делать будешь что, отважно и мудро тут при всех?
— Ну, допустим, пойду заберу Эшли, — подумав решил я. — Вы же делайте все, что сочтете нужным Верховная разрешила. Только в подвалы не спускайтесь, там куча бешеных ведьм за решеткой. Могут плюнуть в глаз…
— Учтем сие! — не оборачиваясь, буркнули родственники. — Но прежде тебя проводим, мало в пути то что случиться может всякое…
Я оценил их целеустремленные взгляды, махну, рукой, и мы пошли обратно. Туда, где еще недавно оставили Эшли и Эландера. Они должны были хоть как-то отвлечь публику. Иначе зачем их вообще с собой таскать, согласитесь…
О том, что речь моего хозяина производит на публику неизгладимое впечатление, было слышно, наверное, еще шагов за сто — сто пятьдесят. Хотя, пожалуй, я вру — речи как таковой и не было, до меня до носилась лишь мелодия двух мандолин и дудочки, наигрывавших нечто романтическое, и плох сдерживаемый девичий визг с вскриками, всхлипами стонами и даже, наверное, короткими воплями. Яркими такими, на выдохе, страстными и возбуждающе-горячими… Да что же там происходит?!
60 
