11 
– Значит, мы все-таки смогли остановить эту крысу из ада… – улыбнулась я.
– Из какого зада? – дружно напряглись все евреи.
– Вэк…
– Ну что ж, это неважно. Но поспешим, друзья, наш ребе хотел отблагодарить вас за все труды и перенесенные опасности…
После того как Мурзик сбегал и выкопал из мусора своего бесценного Ганешу, нас проводили к синагоге с благодарностями, шумно обещая переименовать в нашу честь улицу или хотя бы какой-нибудь тупичок.
Старый ребе поочередно обнял каждого, расцеловав даже кота. Он на память прочел нам несколько подходящих строк из Торы, подарил по дешевой цепочке с посеребренной звездой Давида и благословил на прощанье. Профессор, все еще ожидавший какой-нибудь более весомой оплаты, никак не желал понять, что остался в дурачках…
Когда нас начали вежливо выпроваживать, командор попросил стакан пива, чтобы утолить жажду, на что ребе обезоруживающе развел руками:
– Ну что вы, сын мой, в такое время года, в такой день и в такой час пить пиво – это просто губить свой молодой организм! Сейчас вы выпьете, а в нем газы, не дай бог, произойдет нечто, а у вас столь юная жена. Вам это надо? Вам мой совет, перетерпите жажду и выпейте через пару часов где-нибудь в другом месте. Причем не пива, а водки.
– Хорошо, – тут же уцепился за эту мысль мой муж. – А рюмка водки у вас найдется?
– Откуда водка у бедного ребе? Нам ведь разрешено напиваться только в Пурим. Но я готов замолвить словечко перед вашим начальником. Неужели он откажется угостить вас рюмочкой после работы? Ай-ай-ай, я бы так не поступил…
– Стакан воды, – мрачно сдался Алекс.
– Только водопроводная, – вздохнул ребе. – А пить ее я не пожелаю даже злейшему врагу иудаизма, не то что вам. А вы мне дороги как никто…
– Так, все, уходим. – Я вцепилась в мужа, который уже начал краснеть от ярости.
– Но примите еще раз нашу огромную благодарность за все-все-все! – донеслось нам вслед, когда я проталкивала командора в дверь. – Какие милые скромные люди, им ничего не надо…
Когда мы вышли на улицу, кот достал из заплечной сумки, где лежал Ганеша, украденную бутылку кошерного вина.
– И кто после этого еврей? – ласково потрепала я его за ухом.
– Когда хохол родился, еврей заплакал, старая украинская поговорка, – самодовольно подмигнул Профессор.
На Базу мы вернулись триумфаторами…
Проблемы ожидали нас на следующий день, когда мы пошли сдавать отчет о проделанной работе. Шеф был не то чтобы недоволен, он находился в состоянии, близком к неуправляемой ярости! Троллевидная секретарша Грызольда едва удерживала его на весу, прижимая к обширной груди, а гном размахивал топором и орал, что он всех уволит.
– А в чем, собственно, проблема? – недоумевающе вопросил кот.
– В вашем безответственном поведении, полковник! Ну и в том, что на штрафы из Праги уйдет половина нашего годового бюджета, а не заплатить я не могу, там такой хай поднимут…
Оказывается, рано утром раввин прислал шефу подробный счет с перечислением всех наших разрушений – на кладбище, на близлежащих улочках плюс моральный ущерб двух нервных старушек и ребе за углом и еще много чего по мелочи. Но напрочь нас убила последняя фраза: «И таки одна бутылка кошерного вина, случайно взятая вашим уважаемым хвостатым сотрудником, шоб он был здоров…»
Мы уходили тихо, молча, повесив носы и клянясь себе самыми страшными клятвами впредь никогда с евреями не связываться, пусть их Голем с Кафкой спасают. Пусик ушел поправлять нервы в столовую, а мы с Алексом вернулись к себе. Уборка всегда помогает успокоиться, к тому же на носу был романтический праздник – День Святого Валентина; стоило прибраться, создать атмосферу и выпросить у начальства выходной, чтобы побыть вдвоем. Вэк, хотя заикаться о выходных после сегодняшнего разноса, мягко говоря, рискованно…
– Хочешь, я сам пойду? – предложил мой заботливый муж. – Шеф как-то намекнул, что давно не был в сауне. Может, пригласить его в чисто мужскую компанию – я, он, агент 013, Рудик, шурале и пиво?
– Рудик не пойдет, он перья мочить не любит. А шурале вообще пара боится, он в сыром лесу жить привык. – Я поискала еще какие-нибудь причины для отказа и вынужденно кивнула: – Ладно уж, идите, посижу вечерок одна, перечитаю «Ветер в ивах».
* * *
На самом деле я бессовестно продрыхла весь вечер и даже не проснулась, когда вернулся Алекс. А наутро на кухонном столе лежало подписанное заявление о двухдневном отпуске и нарисованное самим шефом сердечко как символ валентинки. Кривенькое, конечно, но гном у нас не художник, рисовал наверняка под пивными парами, зато от души, что приятно.
11 
