очень нудно 
33 
А что, если это правда? Что, если кто-то здесь и впрямь занимается черной магией? Может быть, он действительно считает себя Дьяволом? Нужно будет съездить в город и поискать что-нибудь на этот случай. Если он верит, что одержим, значит, должен верить и в экзорцизм. Я имею в виду — если я заставлю его поверить, будто изгоняю из него беса, он, может быть, вновь станет самим собой — потому что он, конечно, не Дьявол, это невозможно.
Попрошу доктора отвезти меня в город якобы за подарками к Рождеству.
Дневник убийцы
Она в городе. Ты в городе. Роешься повсюду, ищешь, вынюхиваешь. Ну и что? Ты ничего не найдешь. Я недосягаем. Я знаю, что ты заглядывала в Книгу. Ты осмелилась в нее заглянуть. Как же ты осквернен, мой дорогой дневничок! Нечестивица! Богохульница! Ты совершаешь одно святотатство за другим! Я здесь Господь Бог, ты еще не поняла? Господь Бог! Шерон тоже этого не поняла. Бедная Шерон… Я — Бог, а вы — мои игрушки. И ты осмеливаешься смотреть мне в лицо, когда все остальные падают ниц? Мир потрясен до основания.
Пришлось разорвать те листки, которые ты осквернила, они стали отвратительными, они воняли — воняли, слышишь? Они воняли страхом. Такой же запах был у других, когда они понимали, этот ужасный запах, который ты носишь в себе и который только и ждет возможности освободиться, выйти из плоти, распространиться — ужасный запах, который заточают в гробы, в глубокие ямы, чтобы нам, живым, можно было снова дышать.
Мне плохо, плохо, я не хочу, чтобы ты существовала, не хочу с тобой играть, не хочу с тобой играть!
Ничто не помешает мне начать сначала. Еще и еще. Сколько захочу. Я скажу тебе когда. И где. И ты ничего не сможешь поделать. Потому что я — Бог.
Дженни
Вместо того, чтобы говорить о себе, ты бы лучше продолжил рассказ о жизни своей семьи. Это более интересно. Например, о похоронах твоего брата — должно быть, это стало очень важным событием…
Дневник убийцы
Опять эти гадости в моем дневнике… Что с тобой происходит, ты спятила? Чего ты добиваешься? Ты хочешь действовать мне на нервы, заставить меня разозлиться и подтолкнуть к тому, чтобы в гневе я выдал себя? Ты что, считаешь меня дураком? Может, ты надеешься, моя славная простодушная Дженни, что я вдруг опрокину стол с криком: «Черт подери, Дженни, почему ты продолжаешь писать в моем интимном дневнике?»
Ты идеалистка, Дженни… Думаешь, если я выхожу из себя (точное выражение), то не умею владеть собой? Думаешь вывести меня из равновесия, прожужжав мне все уши этим недоноском Заком? Твои выводы поспешны. Посмотри, как я спокоен. Я предвижу все твои шаги… С самого начала предвидел. Я даже позволил тебе найти Книгу. Я знаю, что ты порадовалась, когда ее нашла. К тому же она дала тебе пищу для размышлений.
Постарайся же хоть иногда заглядывать в суть вещей… О, чуть не забыл — в конце концов, ты ведь просто убогое создание, и с этим ничего не поделаешь…
Дневник Дженни
Похоже, диалог ему более интересен, чем собственная бредятина. Еще бы — целых восемнадцать лет не разговаривать ни с кем, кроме того психа, что живет в нем! Если бы меня не было, ему бы пришлось меня выдумать! Впрочем, примерно это он и сделал, заведя свой мерзкий дневник — выдумал что-то или кого-то, с кем можно поговорить…
Вчера я купила в городе одну книжонку о колдовстве и еще одну — об экзорцизме. Удивительно, что в таком маленьком городке есть спрос на подобную литературу… «У меня постоянные клиенты», — сказал мне продавец с таинственным видом.
Я проштудировала все: формулы заклинаний, случаи одержимости и прочую дребедень. Чувствую, скоро у меня вырастут копыта!
Зато я нашла прекрасный обряд экзорцизма, весьма подходящий к случаю — для особо непокорных и буйных демонов. Нужно придумать, как воплотить его в жизнь. Но не будем спешить.
Я не оставила ему послания. Вместо этого изрезала листки дневника на мелкие кусочки. Я просто не могла удержаться — так и хотелось дать ему по физиономии! Но теперь я немного боюсь. Придется спать как можно меньше.
Дневник убийцы
Я тебя ненавижу.
Ты уничтожила мой шедевр, мои слова, мой голос — ты уничтожила все это, разрезала своими проклятыми ножницами — клац-клац! Тебе захотелось меня убить, я знаю, мне знакомо удовольствие, которое доставляют ножницы — клац-клац! — разрезающие плоть, мою бумажную плоть. Ты совсем как те психи, которых показывают по телику, — маньячка-убийца, вот ты кто, уродливая старая маньячка, я тебя ненавижу!
33 
