очень нудно 
28 
– Ну я тут… с ребятами… просто так стою.
– Ой, горе ты моё луковое… Иди в дом, любимый, мы скоро. Окатимся ещё по разочку и за стол!
Моя ненаглядная скрылась за дверью. Фоме и Фёдору рот впору было закрывать силой, хотя, ей-богу, ничего такого уж недозволенного бывшая бесовка им не продемонстрировала.
– Ну и чего мы все тут встали? – грозно обернулся я. – Не стриптиз, пошли в дом!
– Никита! – Наружу вновь высунулась моя невеста. Теперь уже настолько откровенно, что ещё чуть-чуть – и всё-таки стриптиз. – Тут что-то не так, у меня дверь в парную не открывается, а там царица с бабушкой Ягой…
– Э-э… они тебя не пускают, что ли?!
Она посмотрела на меня так, словно я издеваюсь. Мысль о том, что её жених в погонах сегодня весь день сыплет глупыми вопросами, вроде в её дивную головку ещё не забрела, но это лишь вопрос времени.
– Милый, там дверь-то не запирается, ни изнутри, ни снаружи. А всё одно войти не могу, ровно доски разбухли и держат.
– Ды-ык… м-мыэ-это щас! – резко проснулся Заикин, вместе с воодушевлённым Еремеевым сдвигая меня в сторону. – Тут ить му-у-ужская си-и-ла нужна, а уж мы-ы…
– Куда, блин, мы?! – опомнившись, рявкнул я, оттаскивая обоих за шиворот.
Олёна догадливо засмущалась и нырнула в предбанник одеваться.
– Куда намылились, я вас спрашиваю?! – продолжал бушевать я, хотя на этих бородатых рожах и так всё было выписано рубленым плакатным шрифтом. – Там внутри кто? Царица! Матушка государыня! Жена нашего всеми любимого Гороха!
– Во-от оно и спа-а-сём их ве-эли-и-чест… – не сразу въехал стрелец, хотя Еремеев, как человек более опытный, всё просёк сразу и отступил мгновенно.
– Она там голая! – тихо взвыл я. – А когда Горох узнает, что рядовые стрельцы милицейской сотни ломятся к его жене в баню, то… Угадай, чья голова полетит первой?
– Ва-ваша? – с надеждой проблеял Заикин.
– Не угадал.
– Мо-мо-о-я?!
– Опять нет, твоего непосредственного начальника, Фомы Силыча! А тебя, как лицо особо отличившееся инициативностью и недальновидностью, просто посадят на кол. Кстати, в этом специфическом случае я за вас, дураков, заступаться не буду…
– А-а че-эго ж де-элать-то-о?
– А ничего не делать, – отрезал я, потому что сам не знал, как выкручиваться. – Ждать! Любимая, ты готова?!
– Да. – В дверях показалась Олёна в длинной нижней рубашке. – Я ещё раз пробовала, плечом била, кричала им. Бабуленька говорит, дескать, плохо всё, ломать надо.
– Как царица?
– Вроде держится ещё, но пар в баньке не на немецкий дух, как бы не ужарилась…
Чёрт побери! Об этом надо было подумать в первую очередь, действительно, ещё не настолько привычная к нашим банным процедурам горделивая австриячка запросто могла словить тепловой удар.
Итак, что мы имеем? Если внутрь так не войдёшь, дверь ломать всё равно придётся, но что потом? Выносить из бани на руках голую Лидию Адольфину, как и Бабу-ягу в костюме прародительницы Евы, – дело рискованное и неблагодарное. Как ни верти, а под топор Горох хоть кого-нибудь да отправит точно! Я уж не говорю, как сама Яга отреагирует на такое лицезрение её… э-э… прелестей. Превратит в головастиков и скажет, что так и было! Глаза всем нашим завязать, что ли…
– Никита, а что там за шум у ворот?
– А-а, – не сразу откликнулся я. – Это, кажется, Митя вернулся. Но не один.
– А с кем?
Я пригляделся. У наших ворот понуро стоял мой младший сотрудник в обнимку с большим бочонком кислой капусты. Рядом грозовой тучей громыхала могучая тётка Матрёна, требуя немедленно «подать сюда самого сыскного воеводу»! Ясно, наш парень лихо влип с очередной своей «ревизией». Сегодня действительно всем не везёт. Хотя, с другой стороны, это вариант…
– Успокой бабушку, любимая, – быстро попросил я и, едва ли не распахивая объятия навстречу тётке Матрёне, громко воскликнул: – А кто к нам пришёл? Вот радость-то какая! Мне как раз нужна ваша помощь в одном крайне деликатном деле. Не откажете ли посодействовать органам?
После коротких переговоров дверь в парную была буквально снесена могучим плечом простой русской женщины. Некрасов был бы в восторге от этой живой иллюстрации к своим бессмертным строкам… А самое главное, всё так вовремя, ибо взбешённая Яга уже готовилась принять контрмеры, искренне считая всё происходящее чьей-то глупой шуткой. Собственно, не чьей-то, разумеется, а нашей. Если ещё точнее, то моей. Мне и ответ держать. Тьфу, уже разговаривать начинаю местными фразами. Объяснились мы с ней через полчасика за общим столом, наедине, когда всех кое-как уложили спать…
28 
