очень нудно 
127 
– Вашей, мой господин. Но, отправляя нас с братом в этот мир, вы сами приказали нам подчиняться слову египтянина, как лично вашему.
– Ты смеешь упрекать меня?! – вновь неправедно вспылил Щур, но, увлекшись спросонок показным гневом, заступил за запретную черту.
Черный Бред, заметив это, отработанным кивком морды отшвырнул карлика в угол. Раздался знакомый стон пустой канистры. Дворцовый маг уже не скрывал раздражения, бьющего через край:
– Чего тебе здесь надо, тупоголовая обезьяна?!
– Я пришел спасти вас из плена, мой господин, и…
– Да кто тебе сказал, что я в плену?
– А разве нет? – поразился вампир, неудачно свешивая голову вниз.
В тот же миг Бред взвился на дыбы, правым передним копытом мастерски въехав в подбородок серого монстра. Несчастный аж перекувырнулся в воздухе, удачно приземлившись на середину крыши того же гаража. Жертва черного коня провалялась в глубоком нокауте минут двадцать.
– Что там у тебя случилось, дубовая башка?!
– Я… м…ня это… он вда… зуб шатается… но я спасу!
– Пошел вон, дурак! – окончательно взбеленился карлик. – Присылают на мою голову безнадежных идиотов… Слушай меня внимательно и ничего не перепутай. Возвращайся к Аршубанапулу, скажи, что ни в чьей помощи я не нуждаюсь. Я не в плену, а добровольно нахожусь в тылу нашего злейшего врага, дабы выведать его планы и вовремя нанести удар, от которого он уже не оправится. Да, чтобы впредь не смел путаться у меня под ногами, когда я провожу в жизнь свои тайные военные планы! За то, что ты посмел разбудить меня, будешь наказан плетью.
– Слушаюсь, мой господин, – подавленно выдавил оправившийся от удара вампир.
– Пусть египетский жрец как угодно поступает с Нэдом Гамильтоном и его любовницей, но если хоть один волос упадет с головы Могучего Воина – Валеры Люстрицкого… Мой гнев будет столь ужасен, что вам было бы лучше вообще не появляться на свет из глубоких нор предвечной Тьмы!
– Я все исполню.
– Тогда почему ты все еще здесь?! – Щур картинно взмахнул руками, находясь, впрочем, в своей «зоне».
Раздалось шумное хлопанье крыльев, и обезьяноподобная нечисть, сорвавшись с крыши гаража, исчезла в ночном небе. Черный конь завистливым взглядом проводил его полет, пожал плечами, фыркнул и демонстративно повернулся к Щуру хвостом. Он знал, что пленник никогда не побежит. Действительно, карлик поворчал еще пару минут, потом улегся на импровизированное ложе и вплоть до самого утра проспал спокойным сном праведника. Никто не знает, какие сны снились ему в ту ночь на новом месте, в новом, незнакомом мире. Когда за ним спустились Илона и Нэд, ни на какие неудобства он не жаловался, но и о том, что происходило этой ночью, распространяться не стал. Бред мог бы рассказать, если бы умел говорить. Но, с другой стороны, если бы эта зверюга еще и разговаривала…
* * *
– И этот человек называет себя другом Нэда Гамильтона? – Валет едва удостоил небрежным взглядом бледного Безгина, вновь возвращенного в зал.
– Он утверждает, что видел его, разговаривал с ним, но не убил, хотя вроде бы имел для этого все возможности. Значит, он действительно его друг.
– Нет! – неожиданно завопил лейтенант, на четвереньках подгребая к трону. – Не так это, ваше величество! Не мог я его застрелить сразу. Нельзя! Не по уставу.
– Почему же?
– Ну так, во-первых, с ним же голубоглазый такой был из «органов», со спецзаданием. А во-вторых, они же актеры были! Из театра, для поддержания воинского духа в бойцах. Как же я при всех актера шлепну?
– Какая-то несусветная чушь, – презрительно скривил губы Валет. – Я впервые слышу, чтобы боевой дух рыцарей поддерживали жалкие балаганные артисты!
– Ты прав, сын мой. Мерзавец испытывает наше терпение. Но прежде, чем он умрет, я хочу знать, как Могучий Воин командовал его людьми. Разве рабы способны забыть имя своего господина?
– Так я и говорю же, – взвыл несчастный, выслушивая от Королевы такие страшные обещания, – из «органов» он! Особый отдел, чекист, наверняка из отряда борцов за чистоту рядов партии. Они же только офицерский состав и цедят! Рядовые им на фиг не нужны, но соколы товарища Дзержинского никогда не дремлют! Что я мог, когда он мне от самого… верховного! Я и… полностью содействовал.
– Нам нечего с него взять, кроме глупости и неуклюжей лжи. Повесить его.
– Да как же это? Да за что же? Да я же свой, вашенский, фашистский! – Но двое стражников сурово шагнули вперед, и совсем одуревший от страха Безгин пошел на отчаянный шаг. – А-а-а-а! Пустите меня! Коммунисты умирают, но не сдаются!
127 
