очень нудно 
95 
– Ориентиры слегка сбиты. Придется идти пешком, нам нужно пересечь поле и дойти во-он до того леса, где расположен корпус маршала Груши.[31] Мы должны успеть перехватить их на проселочной дороге, до того как они встретят курьера с приказом…
– Но лес большой. И как по времени, мы не опоздаем?
– Если будем стоять здесь и болтать, то опоздаем.
– Не повышай на меня голос, – сдержанно попросила я, до половины вытаскивая клинок.
Кот фыркнул и пошел вперед, искушающе задрав хвост. Нет, если я даже кусочек ему отрублю, Анхесенпа меня не простит. А если совсем маленький, ну очень-очень…
По пути я овладела собой, и мы обсудили план совместных действий.
– Ученые сделают все, чтобы воины Груши успели на помощь к Наполеону. Алиночка, нам нужно задержать их хотя бы на двадцать минут. Этого будет достаточно, чтобы курьер, не встретив их, вернулся в ставку, а там из-за неразберихи с бумагами кавалерия французов выйдет из строя. Справишься?
– Я могу встать на дороге и расстегнуть две верхние пуговицы мундира. – И я продемонстрировала это коту, предварительно распустив стянутые ленточкой волосы и призывно улыбаясь.
Он внимательно посмотрел и холодно заключил:
– Это их не остановит.
– А если я буду кричать: «Наполеон дурак!»?
– Боюсь, при теперешней международной обстановке они будут тебе только аплодировать.
– А если скандировать: «Оле-Оле! Русские идут!»? – на манер футбольной болельщицы начала подпрыгивать я.
– Это уже что-то, – согласился кот, – о России у них не лучшие воспоминания…
Подумав, мы решили использовать все три варианта диверсии. Но сыграли они оригинально, то есть совсем не так, как мы рассчитывали. Когда из-за леса навстречу нам неспешным шагом выехали стройные колонны французской кавалерии, я расстегнула пуговки и призывно улыбнулась, помахивая им с обочины. Проезжающие офицеры бросали мне букетики и визитки, сопровождаемые одобрительным свистом и восклицаниями: «О-ля-ля!» – но продолжали путь…
Тогда я забежала вперед и начала орать:
– Наполеон дурак!
Они встали и десять минут дружно хохотали. Но потом опять подстегнули лошадей, тогда я притворилась, что мне плохо, и начала картинно валиться на траву. Глядя на это, пара офицеров даже сделала вид, что спрыгивает с седел, извиняясь:
– Экскьюзе муа, мадмуазель! Мы не можем помочь вам именно сейчас. Франция в опасности!
Тогда я пошла с козырей, высоко подняв голову и скандируя:
– Оле-э! Оле-Оле-Оле-э! Русские-э иду-ут!
Войско мигом остановилось, и не менее полусотни офицеров соскочили с лошадей и бросились ко мне.
– Конечно-конечно, мы вам поможем, мадмуазель, Франция никуда не денется!
Меня подняли, посадили на пенек, налили вина и полчаса кормили заплесневелым рокфором и двумя яблоками. В результате нужная заминка была нами выиграна. Кавалерия не встретит гонца с приказом и будет половину завтрашнего дня топтаться неизвестно где. А всех делов-то – двадцать минут чистого флирта и никаких моральных обязательств. Обожаю французов! Один из них, прощаясь, даже отдал мне лошадь.
– Она смирная, мадмуазель! Мы ведь еще увидимся с вами в Париже?
Действительно, куда денется эта Франция? В итоге, забрав из кустов спрятанную там саблю с ножнами и перевязью, остальную часть пути я ехала под моросящим дождем верхом и пела:
– Меня зовут юн-цом без-у-сым! Мне это, право, это, право, все равно-о! Зато не называ-а-а-ют трусом… Ой! Ой! Это сова ухнула?! Как страшно здесь… Давным-давно, давным-давно, давны-ы-ы-м-давно! – дрожащим голосом закончила я, бодрясь.
Кот бежал сбоку, лошадям он не доверял, как и лошади ему. Посади я его на холку, в которую он тут же со страху вцепился бы когтями, благородное животное сбросило бы нас обоих, отказавшись и шаг сделать с таким пассажиром. И была бы права! Я, конечно, опять притворялась мужчиной, завязала волосы, нахлобучила кивер, застегнула мундир и напустила на себя суровый вид целеустремленного карьериста. Попасть в лагерь Наполеона оказалось проще простого, здесь жаловали всех, кто пришел умереть за своего императора…
А вот у нашего хвастуна агента 013 ничего не вышло. Он никого не нашел из нечисти для прикрытия нашего присутствия здесь, кроме… черной кошки! Профессор засек ее ночью у шатра, когда она пыталась туда проникнуть. Но бдительная стража гнала взашей всех, кто был без доклада. Фальшивое донесение, которое я должна была передать Наполеону, уже лежало в ташке, и завтра с утра мне предстояло идти в клетку к тигру. Это образно. Не такой уж он оказался и страшный, этот маленький корсиканец…
95 
