очень нудно 
29 
– Пойдем, голубь ты наш сизокрылый, кот блудливый, бычок шкодливый, – ласково позвала Яга, указуя на пять тыкв, терпеливо ожидающих в углу. – Ну-кась, перекати-ка их ко мне в комнатку, да и сам туда иди. Смотри, веди себя смирненько! Будешь двери ломать али в окна лезть – как есть в лапоть превращу! Иди, иди, впредь дураку наука будет…
Он шел, как идут на эшафот, под тяжестью неопровержимых улик, навстречу верной смерти, с гордой головой и хлюпающим носом! Баба Яга проследила поштучный перенос овощей, закрыла за всеми дверь и, шепча под нос, произнесла заклинание. Комната тут же огласилась приглушенными воплями, звуками ударов, женским визгом и площадной руганью…
– Не слишком сурово мы с ним?
– Ничего, Никитушка, пущай от души семейной жизни нахлебается… Вдругорядь будет знать, как девиц обманывать! Вот ужо они ему там…
– Батюшка сыскной воевода! – перебивая нас, два охранных стрельца сунулись в горницу. – Враги к вам, по делу!
– Ка-какие враги?! – аж поперхнулся я, врагов мне только тут не хватало…
– Вестимо какие, противумилицейские! Дьяк Филимон с охраною, – стрельцы многозначительно подмигнули. Я кивнул. Бабуля заняла прежнее место у печки.
Через минуту в помещение развязно ввалился самый скандальный дьяк думского приказа, Груздев Филимон Митрофанович, в сопровождении четырех громил в доспехах.
– А-а… вот ты где прячешься-скрываешься, лентяй участковый?! Ну что, кончилось твое времечко – мое настало! Вот ужо и посчитаемся за правду-матушку, за грехи твои тяжкие, за обманы бесстыдные… За все про все ответ держать будешь! И встать, мошенник, когда с тобой сам я говорить изволю!!!
Я дал ему выкричаться и повернулся к хозяйке. Баба Яга, не поднимая глаз, что-то буркнула неразборчивое, но действенное – дьякова охрана застыла массивными манекенами. Наглец беспомощно оглянулся, но, видимо, короткая власть все же успела ударить ему в голову, остановиться он не сумел:
– Вались на колени, плут, и кайся при всех в своих злодеяниях! Я-то тебе все припомню – и как били меня, и голодом морили, и в порубе держали, и пыткам подвергали не по-христиански… Мне сам царь-государь на твою управу права дал! Что брови-то хмуришь, запугать думаешь?! Так не боюсь я тебя, поскольку моя власть, моя и сила!
– Чем обязан вашему визиту в отделение, гражданин Груздев? – невозмутимо поинтересовался я.
Моя домохозяйка молча позванивала спицами, мелькавшими в старушечьих руках с угрожающей быстротой. Дьяк как бы ненароком пихнул острым локтем своих остолбеневших амбалов, убедился, что не функционируют, и несколько сбавил тон:
– Ты, участковый, мне здесь дурочку-то из себя не строй! Небось на дыбе царской и не таких говорунов ретивых обламывали…
– Я спросил, зачем вы пришли. Если не хотите отвечать, вам покажут, где здесь выход…
– А ты мне не грози! Не грози! Да я тут сам всем покажу… аж страшно станет! Меня теперича никому не запугать, ибо храбр и стоек, аки Давид, супротив Голиафа беззаконного дерзающий…
Я поманил в окошко еремеевских стрельцов, дьяк пошел на попятную:
– Сведения имею, твою милицию в тяжком ослушании обвиняющие. Не след тебе, сыскной воевода, вдогон цареву слову препоны чинить!
– Коротко, ясно и по существу дела, – жестко приказал я.
– Вот и скажу! Думал на испуг взять, да не на таковского напал… Сказали мне люди верные, ярыжки кабацкие, будто твой змий стоеросовый самого Павла Псурова в отделение уволок! А ить ему бояре следствие царское вести доверили, меня, скромного, в смотрители бдительные определили, ибо грамоте я учен и все подлости твои милицейские назубок знаю… Ну, что зенки-то вылупил?! Отдавай, злодей, Пашу Псурова!
Я медленно повернул голову в сторону Яги. Она, на минуту отложив вязание, ответила мне столь же недоумевающим взглядом. Потом мы оба глянули на дверь бабкиной комнатки, где почему-то смолкли все звуки.
– Наш сотрудник Дмитрий Лобов вчера вечером, возвращаясь с оперативного задания, задержал некоего карманника…
– Ага, вот она, ложь твоя безбожная! – радостно возопил Филимон, подпрыгивая на месте. – Все слышали?! Не сумел ты шила в мешке утаить, признался!
– …пойманного с поличным на месте преступления, – неторопливо продолжал я. – Задержанный находится в порубе в данный момент. Обвинение по статье ему пока не выдвинуто. Если вы утверждаете, что он…
– Да он же это и есть! Павлик, Павлуша, Павлушечка… Самого боярина Бодрова любимый советчик и холоп! Как же ты посмел такого человека достойного, боярским доверием обличенного, в порубе гноить?!
29 
