14 
— А вы разве не знали, что все коммунисты после смерти превращаются в зомби? А если серьёзно, то они, к сожалению, как всегда, построили что-то на святом месте. Затопили долину, где, по-видимому, было кладбище. Многого не надо. Достаточно того, что вода с грязью смоет освящённую при погребении святой водой и знаком креста печать с гробов. Десакрализация это называется. Вот они и восстали из могил...
— Якуб...
— Ну чего ещё?
— ОНО схватило меня...
Действительно, в воде мелькнула бледная тень, и поверхность озера вокруг пошла пузырями. Что-то сильно дернуло за ногу бывшего учителя. Цепь натянулась и впилась ему в живот. Якуб злорадно улыбнулся и столкнул в воду своим резиновым сапогом оголённый провод. Затрещало, по воде пробежали молнии, и искры фейерверком осветили ночное небо. Существо затрепетало в агонии.
— Отпустил, слава тебе господи,— выдохнул Рабинович, вынимая ногу из воды.
Якуб посветил фонариком. Сначала в лицо товарищу — тот был бледен как мел, но, по большому счёту, отделался лёгким испугом. А вот ТО, что было в воде, явно чувствовало себя гораздо хуже. Вендерович облокотился на перила и метким ударом багра сначала подцепил, а потом вытянул на пристань странное СУЩЕСТВО.
— Бегом на берег, подальше от воды!
Два раза повторять не пришлось. Учитель сбросил калоши и что было духу помчался на берег. Якуб пустился за ним вдогонку, волоча за собой добычу. И только оказавшись в кустах, метрах в тридцати от воды, два старика смогли отдышаться и перевести дух. Они включили два фонарика и стали внимательно рассматривать неподвижный трофей. То, что они вытащили из воды, больше всего походило на египетскую мумию, только без бинтов. Существо периодически дергалось в конвульсиях.
— Якуб, беж-жи-и-им отсю-у-уда,— взмолился Рабинович, разглядев утопленника.
— Не-а. Спокойно. Пока что эта тварюга оглушена током. И нам надо, пользуясь моментом, довести дело до конца. За сараем моторных лодок, что при кафетерии, я припрятал одолженную канистру с бензином. Принесите-ка её, будьте добры, а я эту тварь посторожу.
Якубу опять пришлось немного подождать, пока его знакомый не вернётся с украденной канистрой бензина. Две кражи за одну ночь! К этому времени утопец уже пришёл в себя и неистово извивался, привязанный цепью к дереву.
— Не сорвётся? — забеспокоился Рабинович, ставя канистру на землю.
— Куда там. Я ему все пальцы переломал.
Якуб щедро облил монстра бензином. Утопец злобно заскрипел зубами, да так, что стариков пробрала дрожь. Чуя неминуемую гибель, монстр максимально вытянул своё тело, пытаясь дотянуться до обидчиков своими костлявыми пальцами.
— Огонь есть? — спросил Якуб. -Да.
— Ну тогда аста ля виста, бэйб,— сказал Якуб подслушанную из культового фильма фразу и бросил горящий свиток газеты на тело утопца.
Жёлтое пламя вспыхнуло мгновенно. Прошло добрых десять минут, прежде чем его языки окончательно справились со своей трапезой. И монстр, прямо на глазах поглощаемый геенной огненной, превратился в кучу угольков. Якуб растоптал сапогом остатки пепла и смешал их с землёй.
— Ну и что теперь будет с вашим неверием в потусторонние силы? — спросил, не скрывая улыбки, Вендерович.
— Раны Господни! Это было... невероятно... но — факт.
— На.— Якуб сунул в руки учителя флягу со спиртом.— Время спать. Идите уже к себе в комнату. А я здесь только кабель отключу и приберу немного. Да, и верните на место багор.
— А что, если в воде будет ещё один из них? Может, лучше не выходить на пристань...
— Кто не рискует, тот не пьёт горилки. Удаляющаяся фигура учителя медленно расплылась во
мгле. Якуб пошёл на пристань. Снял резиновые сапоги, связал их и положил рядом с собой. Он присел на корточки и начал раскручивать провода, которые тянулись от фонаря. Именно в тот момент, когда Якуб пытался разобраться, какой именно провод несёт плюсовой заряд, а какой минус, он услышал за своей спиной грозный голос:
— Что, током рыбки захотелось половить? А ну-ка предъявите документы!
Якуб обернулся. Их было двое. Здоровых, как гориллы, и злых, как собаки, полицейских. Ему предъявили обвинение в краже канистры бензина и пожарного топора со взломом сарая моторных лодок, а также в нанесении вреда казенному имуществу, поджоге курортной зоны и браконьерстве. По-другому его ночное сидение на пристани с оголённым проводом никто истолковать не мог.
14 
